Второй удар гонга (cборник)

– Вам придется выполнять кое-какие поручения для моей тети, и еще вы будете воспитывать моего маленького мальчика, ему три года. Его мать умерла год назад.

Наступила пауза.

– Тогда, если вы думаете, что вам подойдет эта работа, будем считать вопрос решенным. Мы отправляемся на следующей неделе. Я сообщу вам точную дату; и, полагаю, вам пригодится небольшой аванс в счет жалованья, чтобы купить все необходимое.

– Большое спасибо. Это очень любезно с вашей стороны.

Они оба поднялись. Внезапно мистер Эллеби смущенно спросил:

– Мне… мне очень неловко вмешиваться в чужие дела… я хочу сказать, что хотел бы… мне хотелось бы узнать… то есть с вашей собачкой всё в порядке?

Джойс в первый раз посмотрела на него. Лицо ее покраснело, синие глаза стали почти черными. Она смотрела прямо на него. Недавно она сочла его пожилым, но он не был таким уж старым. Начавшие седеть волосы, приятное обветренное лицо, слегка сутулые плечи, в карих глазах что-то от застенчивой собачьей доброты. «Он немного похож на собаку», – подумала Джойс.

– Ох, это вы, – произнесла она. – Я потом подумала… ведь я вас так и не поблагодарила.

– В этом нет необходимости. Я этого и не ждал. Я понимал, что вы чувствуете. Как насчет бедного старичка?

Глаза Джойс наполнились слезами. Потом слезы ручьями потекли по щекам. Ничто на свете не могло бы их остановить.

– Он умер.

– О!..

Больше он ничего не сказал, но для Джойс это «о!» было самым большим утешением, которое ей доводилось слышать. В нем было все то, чего нельзя выразить словами.

Через пару минут он сказал, запинаясь:

– Собственно говоря, у меня была собака. Умерла два года назад. В то время со мной было много людей, которые не могли понять, почему я так горюю. Отвратительно, когда приходится вести себя так, будто ничего не случилось.

Джойс кивнула.

– Я знаю, – сказал мистер Эллеби.

Он взял ее руку, сильно сжал и вышел из кабинки. Джойс тоже вышла через минуту-другую и обговорила некоторые детали с дамой из бюро.

Когда она вернулась домой, миссис Барнс встретила ее на пороге с мрачной радостью, характерной для представителей ее класса во время печальных событий.

– Они прислали трупик бедняги-песика домой, – объяснила она. – Я поговорила с Барнсом, и он готов выкопать хорошую ямку в садике за домом…

Цветок магнолии

I

Винсент Истон ждал под часами на станции Виктория. Время от времени он с беспокойством посматривал на эти часы и думал: «Сколько других мужчин ждали здесь женщину, которая не пришла?»

Его пронзила острая боль. А что, если Тео передумала? Женщины иногда так поступают. Уверен ли он в ней? Был ли когда-либо в ней уверен? Знает ли он о ней вообще хоть что-нибудь? Разве она не была для него загадкой с самого начала? Казалось, что существуют две женщины: одна – милое, смешливое создание, жена Ричарда Дарелла; и другая – молчаливая, таинственная, которая гуляла с ним по саду Хеймерс-клоуз. Похожая на цветок магнолии – именно так он о ней думал, – вероятно, потому, что именно под магнолией случился их первый, восторженный, робкий поцелуй. Воздух тогда был наполнен сладким ароматом цветов магнолии, и пара лепестков, бархатисто-нежных и душистых, слетели сверху на ее поднятое к нему лицо, такого же кремового цвета и такое же нежное и молчаливое, как они. Цветок магнолии – экзотичный, душистый, таинственный…

Это произошло две недели назад, на второй день после того, как Винсент с ней познакомился. А теперь он ждет, что она придет к нему навсегда… Снова его пронзил укол недоверия. Она не придет. Как он вообще мог поверить в это? Это означало бы отказаться от столь многого. Прекрасная миссис Дарелл не могла сделать такое, не поднимая шума. Предстояло заставить всех недоумевать девять дней, должен был разразиться громкий скандал, который никогда окончательно не забудут. Существовали лучшие, более разумные способы сделать это – например, тактичный развод.

Но они об этом даже не подумали – по крайней мере, он не подумал. «А она?» – задал он себе вопрос. Он никогда не знал, о чем она думает. Винсент предложил ей уехать с ним почти робко – ведь, в конце концов, кто он такой? Ничего особенного – один из тысячи садоводов, выращивающих апельсины в Трансваале. Какую жизнь он готовит ей после блеска Лондона? И все же, поскольку он так отчаянно нуждается в ней, он не мог ее не спросить.

Тео согласилась очень спокойно, без возражений и протестов, словно его предложение было чем-то самым обычным на свете.

– Завтра? – спросил Винсент, изумленно, почти не веря своим ушам.

И она обещала, тем нежным, надломленным голосом, который так не вязался с ее обычным, непринужденным и веселым поведением в обществе. Он сравнил ее с бриллиантом, когда впервые увидел, – с драгоценным камнем, вспыхивающим искрами, отражающим свет сотнями своих граней. Но то первое прикосновение, тот первый поцелуй чудесным образом превратил ее в нежную, туманную жемчужину, похожую на цветок магнолии кремово-розового цвета. Она обещала. И теперь он ждал, что она сдержит свое обещание.