Второй сын

Я помню. Хранитель Дагмар родом из Долфиса. Он дядя Байра, мальчика из храма, того, который охраняет принцессу, проговорил Хёд. Хёда очень интересовал мальчик из храма, и они часто о нем говорили: о его силе, его росте, его заикании. Казалось, Хёда утешало, что у столь выдающегося юноши имелась такая слабость.

Две стороны одного меча. Так всегда говорит Арвин.

– Он так силен, но едва может говорить. Его язык проклят. Я думала, может, ему… научиться петь, и тогда язык у него развяжется.

Ты должна его научить, настаивал Хёд. Но Гисла сомневалась, что ей представится такая возможность.

Расскажи мне еще.

– Дагмар – его дядя, зато про его родителей никто никогда не говорит. Юлия считает, что он сын Тора, и клянется, что однажды он убьет короля и снимет с Сейлока проклятие.

Юлия из Йорана. Дочь-воительница.

– Да. Она не хочет быть хранительницей. Думаю, ей и женщиной тоже быть не нравится. Байр научил ее метать копье, стрелять из лука и обращаться с мечом. Он всех нас пытался научить, но Далис еще так мала, что с трудом может удержать в руках меч.

Меньше, чем ты?

– Гораздо меньше. Я ведь расту, помнишь? А еще я злая. Эти два качества помогли мне в обращении с мечом.

Ты злая? Неправда. Ты просто раздражительная. Как Арвин. Он тоже весьма искусно владеет мечом, хотя я теперь частенько одерживаю над ним верх. Он говорит, что приведет ко мне нового учителя и тот научит меня тому, чему сам Арвин научить не может.

– Ты ловко управляешься с мечом? – ахнула Гисла.

Я владею мечом, копьем и луком, но воином мне не быть.

– Ты будешь хранителем. И однажды придешь сюда, на гору, как мы договорились.

Он затих, и на миг ей показалось, что связь оборвалась.

Арвин говорит, что хранителей из кланов не будут набирать, пока в храме живут дочери.

– Что?

Так постановил король. Пока не спадет заклятие, в храме не будет юношей-послушников. Я не… я не приду в храм в ближайшее время, хотя мне уже семнадцать и, значит, я мог бы попытаться.

От потрясения она не сразу ему ответила. Она не знала всех законов хранителей Сейлока и не замечала, что в храме теперь нет молодых послушников.

Раньше в храм каждый год отправляли по одному послушнику из числа тех, кто не принадлежит к кланам, и по одному от каждого клана. Не все они были молоды, но все хотели попасть в храм. В какие‐то годы новых послушников не посылали, ибо не находилось мужчин, желавших стать хранителями. Но с тех пор, как над Сейлоком нависло проклятие, мужчины всё чаще хотят стать воинами, а кланы утратили веру в хранителей и руны. И вот теперь король вовсе запретил набирать новых послушников.

– Но… что думает мастер Айво? Разве в том, что касается хранителей, его слово не сильнее, чем слово короля? – воскликнула Гисла. Хёд должен был прийти в храм.

Тебе это известно лучше, чем мне.

– Верховный хранитель не делится со мной своими мыслями.

Да… но ведь он твой учитель? Он тоже считает Байра богом? Сыном Тора? Он считает, что Байр снимет заклятие с Сейлока?

– Он любит Байра… и он, и другие хранители. Байр оказался в храме еще младенцем и вырос в нем. Он их ребенок, их единственное дитя, единственный сын, который у них когда‐либо будет. Он любим. Тень говорит, поэтому король его недолюбливает. Король ненавидит всех, кто хоть чем‐то угрожает его власти или его трону. Он хочет разогнать хранителей и вечно винит их в том, что в Сейлоке не родятся дочери. Он говорит, что они не сняли заклятие, не прогнали беду. Люди… и кланы, и ярлы… начали к нему прислушиваться. Мастер Айво боится, что однажды они выступят против хранителей и храм будет разрушен.