Второй сын

Она снова назвала его по имени, уже громче и настойчивее:

– Хёди?

Гисла?

Его голос звучал совсем слабо, словно из соседней комнаты, и все же она его слышала. Дагмар научил их рисовать руну солнца слюной. Она плюнула себе на ладонь и, смешав слюну с кровью, принялась лихорадочно обводить свой шрам.

Получилось! Теперь она слышала его лучше. Он говорил очень быстро, будто боялся, что связь оборвется, и она прислушалась, боясь дышать.

Я слышал, как ты пела. Так много песен! Как это было прекрасно, Гисла. Я видел небо и хранителей, они одеты в лиловое. Я видел лиловые одежды! Того же цвета, что виноград, который ты мне показывала. Я видел вещи, которых не мог понять. Формы, образы, людей. Кажется, там были люди. Девочки с короткими волосами. Они сделали всех вас послушницами, Гисла? Где ты была? Почему ты меня не звала?

Его голос резко оборвался, и она решила, что больше его не услышит.

Гисла? – простонал он, и она поняла, что он подумал то же самое.

– Хёди, я тебя слышу, – выкрикнула она. Крик получился очень громким. Она не могла говорить с ним мысленно, так, как они делали в лесу. Сосредоточиться не получалось, сердце слишком громко бухало в ушах. – Я тебя слышу.

Ты меня слышишь. В его голосе звенела радость. Где ты?

– Я здесь. В храме. Мне столько всего нужно тебе рассказать. – Она пыталась говорить тише, но никак не могла успокоить свое сердце.

Гисла, почему ты не пользовалась руной? Я боялся худшего.

– Я… б-боялась, что ничего не получится. Я не… не решалась попробовать, – призналась она.

Ты обещала мне, что не сдашься, – сказал он, и она услышала, что он улыбается.

– Я боялась надеяться. Но… я так… так рада слышать твой голос. – Внезапно ею овладели грусть…

и радость. Такая радость, какой она прежде еще не знала.

Это напомнило ей волосы и глаза принцессы Альбы – то, что совсем не сочетается, но все же каким‐то непостижимым образом сосуществует. Оба чувства рука об руку забились у нее в сердце, и по щекам побежали слезы.

Она провела ладонью по лицу, вытирая их, и голос Хёда зазвучал еще громче. Значит, руну оживляют и слезы! Слезы, слюна, кровь – все жидкости человеческой жизни.

Арвин идет. Мне пора, – печально сказал Хёд.

– Нет, прошу тебя. Не сейчас, – взмолилась она.

Пообещай, что не сдашься. Его голос стихал.

– Сегодня я не сдамся, – сказала она, раздираемая грустью и радостью.

И пообещай, что снова споешь для меня.

– Я снова спою для тебя. Я не буду больше бояться.

– Лиис?

Подпрыгнув от неожиданности, она прижала ладонь к сердцу.

– Хёди? – выпалила она, совершенно ничего не понимая.

– Лиис из Лиока, с кем говоришь ты, дитя?

У дверей в святилище стоял мастер Айво, сжимая ладонями посох. Она не слышала, как он вошел. Она слишком увлеклась чудесной беседой с Хёдом.

Она поднялась в знак уважения к верховному хранителю, сцепив руки перед собой и судорожно подыскивая ответ. Что он слышал? Что она говорила?

– Я не вижу здесь других дочерей. Все они ужинают, и тебе тоже следует быть с ними. Так… с кем же… ты говорила? – Он словно хлестнул ее этим «с кем же».

– Сама с собой, верховный хранитель, – ответила она. – С собой… и… с Хёдом.

– С Хёдом? Слепым богом? – изумленно переспросил он.

– Да, мастер.

Она его ошеломила. Ошеломила саму себя. Она сказала правду, которая вовсе не была правдой, и испугалась, что старый волшебник почует ее ложь.

– Отчего ты говоришь именно с ним? Отчего из всех богов выбрала его? – спросил он.

– Потому что… он лучше… лучше всех умеет слушать, мастер.

Верховный хранитель внимательно взглянул на нее, а потом расхохотался, да так громко, что даже покачнулся. Он смеялся, согнувшись над своим посохом, а она, дрожа от страха, ждала, не произнося больше ни звука.

– Он лучше всех умеет слушать, – каркнул верховный хранитель сквозь смех. – Так и есть. Представь себе. Мне это даже в голову не приходило. Хёд слышит лучше, чем сам Один. – И он снова захохотал. А потом наставил на нее когтистый палец: – А ты умная девочка.

– Спасибо, верховный хранитель.

– А теперь ступай. В святилище тебе не место. Хёду можно молиться где угодно. – И он снова хохотнул, а она, сделав книксен, выбежала в коридор. За спиной у нее слышалось фырканье мастера Айво.

* * *