Второй сын

– Я сразу перестала петь и выпустила ее ладонь. После этого я ее больше не слышала.

Она тоже владеет силой песни?

– Нет. Хотя, мне кажется, в ней течет кровь рун. Она умеет влиять на животных. Ей подчиняются даже дикие звери. Я видела, как птицы ели у нее из рук, как олени шли рядом с ней.

Она тоже слышала тебя… так же как я?

– Нет. Думаю, я бы… услышала, что она… слышит меня. – Это прозвучало слишком запутанно, но она почувствовала, что Хёд ее понял. – Так было не только с Тенью. Я проделала то же с Элейн, Юлией, Башти и Далис, – поспешно призналась она. – Я должна была понять, правда ли это работает только с Тенью. Но нет. Когда я пела, держа их за руки… я их всех слышала.

Гисла…

– Все дело в руне? – спросила она.

В семье они часто брались за руки, когда пели, но никогда не слышали ничего, кроме музыки, срывавшейся с их губ.

Возможно. Но я думаю, скорее… это ты. Тот, у кого нет твоего дара, не смог бы так использовать руну. Ты обводишь руну, чтобы их услышать?

– Нет. Мне достаточно касаться их, когда я пою.

Руны раскрывают в нас самые разные вещи. Вот почему мы их изучаем. Вот почему ими нельзя злоупотреблять, нельзя использовать не по назначению. В дурных руках… они могут принести много зла.

– А что, если мои руки дурны? – простонала она. – Что, если я принесу зло? Я не хочу знать то, что услышала.

Что ты услышала?

– Тень любит Дагмара.

Но ведь в этом нет ничего дурного?

– Нет, нет. В этом нет. – В животе у нее что‐то оборвалось. – Но это не все.

Гисла?

– Покойная королева – не мать Альбы. И я не уверена, что ее отец – король Банрууд.

* * *

Гисла никогда еще не вызывала Дагмара на разговор. Обычно она лишь наблюдала, слушала и ждала, пока все вокруг зададут свои вопросы. Лишь после этого она спрашивала сама. Но теперь ее мучила тревога, куда большая тревога, чем когда‐либо прежде.

У нее было множество вопросов, и она жаждала ответов.

– Дагмар? – окликнула она, подходя к склонившемуся над свитками хранителю.

Услышав ее голос, он удивленно поднял голову.

– Можно с тобой поговорить? – спросила она.

– Конечно. Что тебе нужно, Лиис? – Он протянул ей руку, но она ее не взяла. Прямо сейчас она боялась коснуться кого бы то ни было.

– Ты говоришь, что мы – дочери – спасение Сейлока, – выпалила она.

– Да, – ответил он, не опуская руки. Глаза у него забегали.

– В чем… именно… заключается спасение Сейлока?

– Без женщин Сейлок рано или поздно… погибнет, – мягко ответил Дагмар.

– Но ведь… если нас будут держать в храме, ни одна из нас не станет матерью.

Глаза у Дагмара широко раскрылись, а рот скривился, словно столь юному существу не дозволялось думать о подобных вещах. Сложив руки на груди, он откинулся на спинку кресла.

– Так вот что тебя волнует. Для этого, Лиис, еще много времени. Ты все еще ребенок.

– Мне пятнадцать! – выпалила она. – И скоро будет шестнадцать.

Он недоверчиво нахмурился. Она никогда еще не говорила, сколько ей лет на самом деле, но сейчас злые, горячие слова сами вылетели у нее изо рта. Она больше не ребенок. Ей недолго довелось побыть ребенком.

– Кто решит, что со мной будет? Ярл Лотгар, король Банрууд? Или верховный хранитель? – настойчиво спросила она.

Казалось, ее вопросы потрясли Дагмара. От этого она разозлилась еще сильнее. Неужели хранители ничего не понимают?

Она смерила его холодным взглядом, ожидая ответа.

– Не знаю, – прошептал он. – Я не знаю, кто это решит.

Она так и думала. Хорошо хоть, что он не соврал.

– А что станет с нашими детьми?

– О чем ты?

– Их заберут у нас так же, как нас забрали? – Так же, как Альбу забрали у Тени? Она не произнесла этих слов. Эти слова ей не принадлежали. Но они мелькнули у нее в голове.

– Дитя… – потрясенно сказал Дагмар. – Откуда все эти мысли?

Она повернулась, собираясь уйти, но он окликнул ее, когда она уже была возле двери.

– Лиис. – Голос его звучал резко.

Она остановилась.

– Моя сестра Дездемона, мать Байра, чувствовала то же, что и ты. Что у нее не было выбора. Я не смог защитить ее, хотя должен был. Но я сделаю все, что смогу, чтобы защитить тебя.

Она ему верила. Но и в стенах храма, и за его пределами им повсюду грозила опасность. Оставалось лишь ждать. Ждать, пока пройдет время, пока всемогущие решат, что будет дальше. Их судьбу будут вершить боги, короли и хранители. И с этим она почти ничего не могла поделать.

* * *

Хёд уже не надеялся, что когда‐нибудь снова услышит, как поет Гисла. Но однажды она вдруг вернулась, и у него в голове зазвучал ее голос.