Второй станет первым. Рассказы из бассейна

Платон ехал домой, и вспоминал, как Вилли Фог гнал на всех парах в клуб, когда узнал, что не проиграл пари. И успел секунда в секунду. Вошёл в зал под бой часов. Вилли Фог не подвёл людей, которые на него ставили. А вот Груша поторопился, и команда проиграла. Груша подвёл.

Вскоре выяснилось, что дисквалификация команды автоматически приводит к выбыванию её из многоборья.

− Одна надежда на наших девчонок, − потирал руки дедушка Насти. Он всегда радовался чужим неудачам, даже выдумывал их. На честь бассейна дедушке Насти было наплевать. – Ну что за мужики пошли. Невнимательные – дедушка Насти говорил специально громко.

Но дедушки Груши в этот день не было, и Груши не было. И дедушка Насти перестал болтать.

А Платон плавал на тренировке и всё переживал. Самое ужасное, думал Платон, когда из-за тебя вся команда страдает, когда ты всех вокруг подвёл. Да уж Груше не позавидуешь, – думал Платон. Он представил, как они с Грушей заходят в тот далёкий бассейн, и Груша спокойно ждёт, не цикает, не толкается, не протискивается, не занимает чужой шкафчик, выкидывая из него чужой рюкзак… Ведь джентльмены никогда не торопятся. Ну… почти никогда.

Без ноги

Как плыть, если в воде свело ногу? Настоящий спортсмен всегда, несмотря ни на что, заканчивает дистанцию

На самом деле нога была. Просто её свело. Читатель помнит, наверное, рассказ про Филимонову Настю. Про то, как она сошла с дистанции, потому что выдохлась и увидела, что всё равно проигрывает. Но это первенство бассейна. А тут – финал кубка города. Здесь команды из всех бассейнов. Мальчики волевые, все как один чемпионы своих бассейнов. Девочки тем более. Девочки это девочки. Русские женщины из поэмы Некрасова.

Груша был расстроен. Груша был взбешён. Вася «сделал» его на сто-баттерфляе. Как это? Вася! Вася всегда ему проигрывал. Он и в команду на финал кубка вошёл случайно. Зимой все заболели и на один из этапов кубка взяли Васю. И даже Вася плыл этап в эстафете баттерфляем. А Грушу на брасс тогда поставили.

И вот теперь Вася на полсекунды быстрее, и его ставят на этап баттерфляя в эстафете. А брасс – этап Добина. Добин здоров как бык. Не то, что зимой, когда эпидемия всю команду подкосила.

«Как так?» – думал Груша. – «Как такое могло произойти? Почему его-то ставят? Почему?»

После эстафеты Груша Васе сказал:

– Я за тридцать один-пятьдесят плыву.

А Вася свой этап проплыл за тридцать две.

– Отстань от него, – сказал Пузырь, он свой этап на спине плыл, открывал эстафету восемь по пятьдесят метров. – Вася нормально проплыл. Мало ли кто когда как плыл. Важно как сегодня кто плывёт. Вася размялся на сотке, и между прочим тебя сделал. А всем известно: чем Вася больше разминается, тем он быстрее плывёт.

В общем, Груша любил уколоть словцом. Всё никак не мог Груша смириться с тем, что он не первый. И даже не второй. А на городе так тридцатый, ближе к сороковым местам. Да что уж там говорить, если Звонкий на городе когда пятый, а когда пятнадцатый. Даже Звонкий без медали…

Эстафета была во второй день соревнований. А в третий день на кубке города плыли кролем четыреста. Это столько ждать этого кроля. Сначала комплексом плывут. И Груша проплыл. Не очень удачно. Что-то эти дни Груша был не совсем в форме. Пока сидел ждал после комплекса рядом с дедушкой на трибуне, немного подмёрз. Хоть и чай горячий попил – у дедушки всегда термос, и одет был тепло, во всё мохнатое и махрушчатое.

И вот наконец его заплыв, Грушин! Надо показать им всем! Надо сделать и Добина и Васю. Ну Звонкого с Пузырём сделать не получится. Они здоровые такие. Но надо постараться. И Груша старался, плыл быстро. А потом ногу у него свело. На половине дистанции. Пришлось плыть на руках. Груша так расстроился, что считать бассейны перестал. Плыл себе и плыл на руках. А нога висит не двигается, второй ногой Груша себе немного помогает, но всё равно медленно. «Пусть ждут, – решил Груша. – Всё равно доплыву». Вроде бы финиш, Груша плывёт и под водой видит, что все финишировали, на всякий случай рукой стенки коснулся, но решил повернуть и ещё пятьдесят метров проплыть на всякий случай. Груша плывёт, а на трибунах – тишина. Все за ним наблюдают. И Вася, и Звонкий, и дедушка, и Боб. Все! Столько внимания ни к первому сильнейшему заплыву, ни к одному чемпиону на трибунах не наблюдалось. Чемпиону поорут оручие папы, в свистки посвистят свистящие мамы, похлопают, помашат, как бы подгоняя в трещотки постучат, и всё. А Груша плывёт – и весь бассейн ждёт. Все судьи, все зрители на трибунах. И тишина – гробовая. Только слышны всплески гребков и той ноги, которую не свело. Финишировал Груша, поплыл к лесенке – вылезать. Подтянулся. Выпрыгнул на бортик на одной ноге. А к нему уже ребята бегут. И Вася, и Добин, и Пузырь , и Клоп, и два Данька, и даже Звонкий. И мама Звонкого на бортик прорвалась в качестве мамы будущей олимпийской надежды. Она вроде как общественница при команде.

– Ты чего Гриша? – кричит друг Добин.

– Да ногу свело.