Второй шанс

Я опустила голову, не зная, что сказать, а потом посмотрела на него. Нет, я не могла уйти от него, потому что боль в его глазах не отпускала меня. Никогда больше я не видела такой неприкрытой дикой боли. Чтобы он не делал со мной, сам он страдал много больше. Я не знала, чем вызвана эта жуткая боль, но догадывалась, что все его поведение – это оболочка, попытка спрятаться, защитная реакция. Жесткой, злой, сумасбродный, беспощадный. Самого себя он ненавидел больше, чем я могла бы возненавидеть его за те унижения, которым он подвергал меня каждый день. " Я никуда не уйду, пообещала я, ложась рядом и обнимая его. Я хотела его защитить, спасти от самого себя, научить любви. Ты знаешь, Лиз, что, если человек сам этого не захочет, никто не в силах его спасти. Это была последняя вспышка "доброты" с его стороны, а потом все становилось только хуже. Он перестал работать, начал принимать наркотики. Джон пытался вмешаться, но тоже оказался бессилен. Через десять месяцев ада я узнала, что беременна. Это было ударом. Я не могла и не хотела ставить под угрозу жизнь ребенка. Одно дело – ставить под удар себя. Необходимо было что-то решать. Я не могла бросить Дэниэла. Мне казалось, что без меня он погибнет. Но и продолжать было нельзя. Я решила, что уеду ненадолго. До рождения ребенка, дам ему время подумать, понять, чего он хочет от жизни, и хочет ли, вообще, жить. Я купила билеты, и вдруг он успокоился. Нет, оргии не прекратились, но он больше меня не трогал, словно забыв о моем существовании. Эпилогом всему стал прием в доме Норманов. У мамы был день рождения. Я уговорила Дэниэла пойти. Ему надоело постоянное вмешательство отца. Нужно было как-то одурачить его, создать видимость благополучия. Ну, это я так решила, когда он согласился пойти. Дэниэл был абсолютно трезв и вел себя вполне прилично. Если бы я знала, что это лишь затишье перед бурей. Сразу после вечеринки по случаю дня рождения Виктории, он устроил свою – в нашем доме.

Через три дня я бы уехала. Всего три дня решили мою судьбу и судьбу ребенка. Если бы не моя слепая любовь и упрямство, мой ребенок был бы жив. Я ненавижу Дэниэла, но не меньше я ненавижу себя. За то, что не смогла быть сильной, не проявила характер, за то, что была тряпкой, за то, что позволила убить нашего ребенка, не сберегла. За то, что не сказала ему, когда он надел на меня наручники. Глядя в его жестокое одурманенное алкоголем и наркотиками лицо, я не верила, что он пойдет до конца. А потом он сел в кресло и отдав меня ораве своих друзей, просто наблюдал. Холодно, равнодушно, бесчувственно. Он отключился, так и не досмотрев кино, режиссером которого стал. Я не кричала, не просила его остановить это зверство. Я слишком хорошо успела узнать своего мужа, и неумолимый блеск его глаз все решил за всех. Не так давно Дэниэл сказал, что мне легче, потому что у меня есть ненависть и злодей, которого можно обвинить во всем, и я поняла, что дело не только в нем. Виноваты мы оба. Его жестокость, моя глупость. Если бы я была сильнее....

– Ты бы все равно ничего не исправила. Он нуждался в жертве, и он ее нашел. Но вряд ли это принесло ему удовлетворение. Месть – удел слабых. И ты – сильная, Крис. Ты можешь все изменить. Стань еще сильнее и прости его.

– Что? – закричала Кристина, вскакивая на ноги, и глядя на подругу, словно на умалишенную.

– Нет сильнее и отчаяннее ненависти, рожденной из любви. Когда-то давно ты прощала ему все, ты хотела его спасти. Тогда ему это было не нужно. Ты просто ослеплена своим гневом, чтобы понять, что больше Дэниэл не причинит тебе зла.

– Я знаю, что он не причинит мне зла, потому что я не позволю. – Кристина в негодовании заламывала руки. – Что за бред ты несешь, Лиз?

– Если бы Бог дал мне второй шанс, Крис. – Лиза поднялась и встала напротив подруги. В глазах ее плескались слезы и отчаяние. – Если бы я могла вернуть время назад. Я бы простила своего отца за то, что он бил мою мать, за то, что избивал меня долгие годы. И не носила бы сейчас на душе такой грех.

– Нет-Нет. Ты так говоришь, потому что он умер. Легко простить того, кто мертв.

– Он не умер. Я убила его, а это разные вещи, – серьезно сказала Лиза.

– Он это заслужил.

– Так убей Дэниэла. Или прости. Третьего не дано. Выбирай.

Кристина бросила на подругу отчаянный взгляд.

– Слишком поздно убивать его, – прошептала она устало.

– Но ты не сделала этого раньше. Может, ты все еще любишь его. Нет, дай мне договорить. Может, именно поэтому ты не можешь простить его? Скажи мне честно, что ты почувствовала, когда он сказал, сильно раскаивается?

– Гнев и злость. Его раскаяние ничего не изменит, не вернет назад время. Не спасет невинную жизнь. Он убил меня, Лиз. И, если бы я не выжила, то ему сейчас было бы намного спокойнее.

– Я тоже об этом думала. Твоя смерть стала бы для него одновременно избавлением и тяжким бременем. Уж я-то знаю, что это такое. Только однажды, проснувшись от очередного кошмара в полнейшей темноте и одиночестве, понимаешь, что отдала бы полжизни, за то, чтобы прошептать "Прости" и услышать в ответ " прощаю".