Второй раз в первый класс

Я бы не поверила, если бы не знала бабушку Катюши. Мы с ней стояли рядом с барьером, когда ждали детей после школы. Так получалось, что приходили раньше всех. Иногда Елена Ивановна занимала мне место у барьера. Зачем занимать? Дети вываливаются толпой из класса и ищут глазами родителей или бабушек, которые их встречают. Знаете, как они смотрят, если не видят родных лиц? Можно сойти с ума от этих ищущих взглядов. Однажды я видела, как девочка, уже большая, лет девяти, села на лавочку и горько заплакала. Мама опоздала минуты на три.

– Ну ты чего? Ты же большая, – увещевала девочку мама, а та продолжала плакать. Тихонько, стесняясь, закрывая лицо руками.

Все-таки эти ожидания – нельзя сравнивать с ожиданием мамы в детском саду. Там хотя бы можно отвлечься – игрушки всякие. Но в школе ждать родителей очень… страшно. Кто не знает – детей сейчас запрещено выпускать из школы без сопровождения. Родители пишут заявление, в котором указывают, кому именно можно отдавать ребенка. И если, например, бабушку или папу в заявлении не указали, то ребенка ему не отдадут. Учителя стоят и тоже смотрят – так, твоя мама (бабушка, няня, папа, дедушка) пришли, можешь выходить. Нет? Сиди в коридоре. После звонка дети не могут оставаться в коридоре без присмотра. Поэтому бесхозных детей отводят в учительскую. Ну вы представляете, что значит для ребенка – сидеть в учительской и ждать маму. Никаких нервов не хватит.

Я прихожу за дочкой минут за десять до того, как прозвенит звонок. И я точно знаю, что в школе часы опаздывают ровно на четыре минуты. Но я все равно прихожу пораньше и занимаю место у барьера справа. Если чуть левее, то там столб, и Сима меня не сразу заметит. Она выходит из класса, ищет меня глазами, машет рукой и только после этого идет переодеваться. Спокойно. Может поболтать с одноклассником. Лишь один-единственный раз она меня не заметила за этим самым столбом. И я больше никогда в жизни не хочу видеть этот ее взгляд. Я прыгаю как полоумная, кричу, машу руками, потому что моя дочь должна меня видеть.

Так вот, Елена Ивановна стала занимать для меня место. Она жила в другом районе и ездила в школу на троллейбусе. Она приезжала всегда раньше, чтобы встретить внучку-второклассницу. Елена Ивановна была спокойной бабушкой, очень ответственной, пунктуальной. Работала до пенсии вроде бы инженером. Мужа давно похоронила. Две дочки. Внучка Катюша от младшей дочери Насти. Она в разводе, работает много. И платит маме зарплату – те самые двадцать тысяч в месяц. У старшей дочери трое детей, но там няня. В обязанности бабушки входит встретить Катюшу после школы, накормить ее обедом, сделать уроки, погулять, если останется время. Катюша – милая девочка из тех, кто звезд с неба не хватает. С математикой плохо. Да и русский хромает. Зато по технологии, где они лепят, клеят, вырезают, – отлично. Елена Ивановна стояла за заграждением и плакала.

– Что случилось?

– Настя меня уволить хочет.

– В каком смысле?

– Я не справляюсь. Да я сама чувствую, что не справляюсь! Фонетический разбор не знаю. И части речи… Наречия… Я уже и дома готовлюсь, а что толку? Не знаю, как объяснить. У Катюши – двойки. Настя ругается. Хочет нанять репетитора.

Елена Ивановна плохо видела даже в очках и считала, что внучке полезнее возиться с тестом, лепя пирожки, чем сидеть скрючившись по три часа над учебниками. Катя с радостью лепила пирожки и вырезала формочками печенье.

– Ну и хорошо, – ответила я, – вам же проще. Будете с Катюшей пирожки лепить, без всяких уроков.

– Нет. Мне Настя сказала, что я ей не нужна. Она сама будет Катюшу забирать. – Елена Ивановна опять начала всхлипывать. – Не знаю, как проживу. Настя же мне платить больше не будет. Эти двадцать тысяч пойдут на репетитора. Не знаете, может, кому няня нужна? Я бы пошла.

– Вы не няня, а бабушка, – ответила я, – а как ваша Настя объяснит Катюше, что бабушка больше не будет ее встречать?

– Не знаю. Настя считает, что я пока не должна Катюшу видеть. Она всегда такая была, с детства. Она и Катиному папе запретила встречаться с дочкой. Хотя зять у меня хороший был.

– Как же так?

– Значит, я плохо ее воспитала. Наверное, для Катюши так будет лучше. Вдруг я ее тоже плохо воспитывала? Старшей дочери я тоже не нужна. Вот как получилось.

Елена Ивановна пропала. Больше никто не занимал мне место у барьера. Я видела Настю – обычная милая женщина. Очень приятная с виду. Только Катюша больше не тащила все вещи к бабушке, а одевалась на лавочке. Настя не маячила у барьера, а ждала дочку в углу, на другой лавочке. Катюша похудела без бабушкиных пирожков, что ей было к лицу. Она становилась похожа не на Елену Ивановну, а на маму.