Второй раз в первый класс

Пока я размышляла о том, что надо идти в ногу со временем и тоже придумать себе ник покрасивее, а не просто банальное Мария, в кружке мам – живьем, в школе – отметилось оживление. Такое, что искры сыпались во все стороны. Присмотрелась – мамы с глазами и губами. То есть накрашенные. Они как-то аккуратно, но плотным кругом обступили мужчину. Моего возраста приблизительно, вполне себе брутальный, но ничего особенного. Хотя мамы на него смотрели с таааким интересом и даже глупо хихикали. Я опять что-то пропустила. Полезла в телефон – так и есть. С вечера отключила звук, чтобы не слышать трели, а с утра, естественно, не включила. Полистала переписку. Батюшки, вот это интрига! Оказалось, что темой вчерашней переписки была всеобщая занятость уроками. И неизменный вопрос: вы делаете с ребенком домашние задания? А если у меня нет помощи? А если я работаю? И тут некий Стас объявляет, что он вообще отец-одиночка. Сам воспитывает сына, и ничего, справляется. Сын – Макс – с ним и на охоту ездит, и в баню, и по прочим мужским делам. Уроки, соответственно, тоже делает то на охоте, то в бане. Мамы заохали и начали немедленно восхищаться Стасом – какой он замечательный отец и все такое. Папа предлагал мамочкам дружить детьми и устроить совместную прогулку по парку. Мамы немедленно согласились и начали производить впечатление на отца-одиночку. Одна предложила принести бутерброды и термос с чаем, вторая сказала, что можно купить чай прямо в парке. Папа предложил рассказать детям про охоту и научить правилам поведения при встрече с дикими животными.

– У нас в парке нет диких. У нас только белочки, – сказала одна мама, испуганно округлив глаза.

– Тогда вы научите детей делать кормушки! – предложила вторая мама.

Но брутальный Стас поморщился. Кормушки – это для девчонок.

Он забрал своего Макса, оставив мамочек в легком замешательстве. Они вроде бы получили приглашение на, так сказать, свидание, но не поняли, когда оно состоится. И главное – строгать ли бутерброды или этот папа найдет в парке дикого кабана, убьет и принесет им шкуру и мясо?

– Интересно, а что с его женой? – подала голос бабуля.

– Может, умерла. Неудобно как-то спрашивать, – тихо сказала мама, которая готова была бутерброды резать.

– Почему сразу «умерла»? – хохотнула бабуля. – Может, он отобрал у нее ребенка и лишил ее родительских прав!

– Вы слишком много смотрите телевизор, – осадила бабулю вторая мама, – на вид он вполне приличный человек.

– Маньяки тоже прилично выглядят, – зловеще произнесла бабуля.

– Ну а вы-то откуда знаете? – возмутилась мама. – Вы что, – специалист по маньякам?

– Нет, я в детской комнате милиции работала, – ответила бабуля, – и проблемных детей всегда вижу.

– Он не ребенок. Он мужчина, у которого, наверное, случилось горе. Вон он как с сыном носится! Все бы отцы так носились!

– А вы и рты пораскрывали?! У вас что, мужей нет? Говорю вам, что-то там не так. Он же охотой увлекается? А вдруг он ее убил?

– Ну вы тоже скажете!

– Я просто детективы люблю, – призналась бабуля.

Выяснить, так или не так, не удалось – никто не осмелился спросить у Стаса, куда подевалась биологическая мать его сына. Я еще подумала, что бабуля, может быть, и права. Меня сочетание имен удивило – Стас, не Станислав, и Макс, не Максим. И глаза Стаса – холодные, жестокие. Сын его явно боялся. Когда отец его окрикивал, мальчик аж вздрагивал всем своим тщедушным тельцем.

Домашняя логистика, или Куда вколоть лишнюю порцию ботокса

Весь вечер разрабатывали схему – как отправить Симу в школу с лыжами. И как ее там переодеть на четвертый урок, потом снова переодеть и отправить на пятый. Дело не в том, что она не умеет сама одеваться или раздеваться. Наоборот – она делает все прекрасно. Но так тщательно и методично, что, пока она оденется, урок физкультуры закончится. Ведь у нее вообще все должно быть четко. Если на куртке есть молния и кнопки, то все кнопки должны быть непременно застегнуты, все до единой. Иначе – ни шагу на улицу. Это Вася мог выбежать в одной лыже и даже этого не заметить. Сима не такая: ей нужно дойти в сапогах в школу, переобуться в сменку, потом переобуться в лыжные ботинки и снова – в сменку, а потом опять – в сапоги. Сима у нас больше всего на свете следит за тем, чтобы во всем был порядок. Если положено три пары обуви, то должно быть три отдельных мешка для сменки. И пока она все тщательно не упакует, с места не сдвинется – пусть физрук хоть оборется.

Стою, жду ее у бордюра, когда встречаю после школы. Так вот, пока она шапку не завяжет, будет стоять и завязывать. То, что можно сделать два шага, подойти ко мне, и я завяжу шапку, ей даже в голову не приходит. То, что можно вообще шапку не завязывать, – тем более.