Второй ошибки не будет

– Потому что доказательства как вины, так и невиновности должны быть истинными, а не сфабрикованными все подряд. У нас все сыплется, за что ни возьмись. Шофер этот левый с цистерной кислоты, вообще неизвестно, был он там или привиделось от ядовитых паров и вредных условий труда в целом, девочка, которую мама уговорила наврать то ли тогда, то ли сейчас. Водитель автобуса вызывает доверие, ибо официально Бабкин его предварительные показания не огласил, и мы как бы не знаем о значительных противоречиях, но его версия событий требует тщательной повторной автотехнической экспертизы, из всего многообразия которой нам пока доступна только экспертиза транспортных средств. И то неизвестно, что там с этим металлоломом, как условия хранения отразились… Ну да, Воскобойников был пьян, но это не исключает, что на встречку выехал Макаров, а не он.

– Так давайте в связи со вновь открывшимися обстоятельствами вернем дело на доследование, – сказал председатель, – мы к вам за этим и пришли.

Ирина подошла к окну, бесцеремонно подвинув Антона Николаевича. Интересно, снег выпадет хотя бы до Нового года?

Доследование – соблазнительный выход. Огласить быстренько решение и мчаться за Володей в ясельки с абсолютно чистой совестью и сознанием выполненного долга.

А Макаров, что? Что герой, еще не доказано, а что свинья свиньей – вне всякого сомнения. И место его в тюрьме, пусть на своей шкуре испытает ровно то, на что хотел обречь давнего Ирининого подсудимого.

Дураку понятно, что доследование будет проведено грамотно, добросовестно и в самые сжатые сроки. Алкоголь в крови Воскобойникова окажется досадной ошибкой, у девочки Кругликовой обнаружится острое заболевание, начавшееся аккурат в день суда и заставившее ее бредить, а показания водителя… Они, наверное, просто исчезнут. Или он тоже принесет справку, что в день первого суда был пьян в дрова и поэтому нес полную ахинею.

Дело станет игрушечкой, и Макаров сядет, и так ему и надо.

– Так, – обернулась Ирина, – зовите этого придурка.

– Которого?

– Бабкина, кого еще. Пусть отзывает обвинение.

– Но…

– Без но, Павел Михайлович. Отзывает пусть, как хочет, и пусть закрывают это позорище, по недоразумению именуемое уголовным делом. И не дай бог девочку притянут за дачу ложных показаний.

Председатель суда посмотрел на нее странно, но Ирина уже и сама поняла, что слишком раскомандовалась, и быстро сменила тон:

– Правда, Павел Михайлович! Если он будет артачиться, то мне ничего не остается, как накатать огромную простыню о том, как у нас следователи давят на свидетелей, а эксперты дают ложные заключения, и разослать ее по тем адресам, которые только что перечислил глубокоуважаемый Сергей. У меня выхода другого просто не будет, иначе я сама совершу должностное преступление.

* * *

Федор прошелся по квартире, как в первый раз.

– Так странно, – сказал он Тане, – все вдруг кончилось, и завтра можно на работу, а я как-то и не рад.

Жена быстро вымыла руки, переоделась и сразу побежала в кухню. Федор направился вслед за ней.

– Слушай, я не готовила. Обеда нет.

Он засмеялся:

– Думала, меня сегодня уже государство начнет кормить?

Татьяна молча развела руками и открыла холодильник.

– Но девочка, конечно, кремень, – Федор сел на табуретку в углу, – пока такие девочки существуют, надежда есть. Не знаю, Тань, как нам ее поблагодарить, чтобы не обидеть?

– Спроси у нее, – предложила Татьяна. – Наверное, она лучше меня знает, как ее отблагодарить, чтобы не обидеть.

– Так и сделаю.

– Ах, вот она, – Татьяна захлопнула дверцу морозилки, – Федор, у нас есть порция пельменей, будешь?

– Твои домашние?

– Естественно. Я думала, что мы все уже доели, но вот, к счастью, нашлась.

– Всегда чего-нибудь находится.

– Но, если ты не хочешь пельмени, могу сварить макароны с сыром.

– Пельмени нормально. А вообще смотри, как ты хочешь, у меня пока аппетита нет.

– Ты плохо себя чувствуешь?

Федор отрицательно покачал головой.

– Скажи, если что.

– Скажу. А ты сама как?

– Нормально. Впрочем, я верила, что ты не виноват.

– Я знаю, Таня, спасибо, – смутился Федор.

– И я горжусь, что ты герой.

– Да ну тебя, – отмахнулся он, – этот водила наверняка приврал. Скорее всего, я действовал инстинктивно, а о спасении людей вообще не думал.

Татьяна посмотрела на него:

– А о чем ты думал?

Федор развел руками:

– Я бы и сам хотел об этом знать.

– Прости, я забыла, что ты не помнишь. Салат из помидоров будешь?

– Ты же знаешь, я тепличные не люблю.

– Как хочешь.

– Может, выпьем за мое освобождение?

Татьяна покачала головой, налила воду в большую кастрюлю и зажгла газ. Что может быть проще, чем варить пельмени? Кинул в кипяток, а как всплыли – достал. Оказывается, нет. Сейчас начнется маленький священный ритуал, водружение крышки над кастрюлей на скрещенные палочки на манер купола, перемешивание и соление в строго определенный момент.

Но воде еще долго закипать, и Татьяна устроилась возле подоконника с сигареткой.

Федор взял ее за локоть:

– Таня, что не так? Я тебя чем-то обидел?

Она молча затянулась.

– Правда, ты скажи.