Второй Фаэтон: восемь часов до смерти

– Был Фаэтон на самом деле или нет, – завершал Любарский при всеобщем молчании, – но нашей Земле реально угрожает такая опасность. И в заключение о самом главном в этой связи. Как я уже сказал, мы не можем предсказать данное явление хоть сколько-нибудь удовлетворительно точно из-за недостатка эмпирических знаний о том, что творится на глубине шести тысяч километров, а также из-за того, что следов чего-либо подобного в истории Земли не отмечено. И мы не знаем также, приведут ли планируемые нами взрывы, с целью вызвать серию искусственных извержений на дне океана, к уменьшению такой опасности. Может быть, даже наоборот, они её спровоцируют. Но я – за проведение взрывов по одной очень простой причине. Если мы вообще ничего не станем делать, то рано или поздно земное человечество, да и вся биосфера на ней, погибнет. Если мы гарантированно предотвратим хотя бы одну опасность, то тем самым увеличим наш шанс на спасение. Этим шансом, по-моему, пренебрегать нельзя.

– Я должен добавить, – внезапно охрипшим голосом промолвил в наступившей тишине Сударшан Чатурведи, – что незадолго до нашего бегства из Форт-Нокса Бруно Вайнштейн – тот самый, кто был осведомителем Мирового правительства в наших рядах – в своих расчётах получил такие результаты, что Земля неизбежно должна распасться. Прежде всего этим и объясняется его самоубийство.

Смутный шум поднялся в рядах советников. Полковник Делакрузо произнёс:

– То есть, фактически нам предлагается потратить весь наш скромный атомный боезапас на проведение эксперимента с неясным исходом, во всяком случае не гарантирующим безопасность человечества от внезапного наступления новых стихийных бедствий. При этом расчётной мощности нашего атомного потенциала заведомо недостаточно для осуществления намеченных взрывов во всём объёме.

Кириллов не выдержал и резко поднял вверх руку.

– Что такое, господин атташе?

– Я должен подтвердить сейчас, перед лицом Совета, то, что сообщил вам во время нашей личной встречи, – сказал Кириллов. – Мой лидер, направивший меня сюда, обещал достать недостающие ядерные боеприпасы и объединить их с вашими для осуществления той акции, о которой здесь говорилось.

– Но как мы можем быть уверенными в том, что он сможет это сделать? – не выдержал один из военных советников командора.

– Будьте в этом уверены, – совершенно серьёзно ответил Кириллов. – Он не из политиков прошлой цивилизации. Я служу под его началом больше десяти лет. Никогда не было такого, чтобы он что-то публично обещал и не сделал.

– Хорошо, допустим, мы объединим усилия с русской освободительной армией, а может быть и с другими крупнейшими сражающимися группировками в масштабах всей планеты, – сказал командор. – Мы добудем нужное количество мегатонн и даже гигатонн. Есть две проблемы. Самая сложная – как нам предотвратить помехи, которые станут чинить агенты правительственных сил в осуществлении нашей операции? Вторая по сложности, но первая по времени – как нам объяснить нашему сражающемуся народу, что ценнейшие ядерные боеприпасы будут все до единого потрачены не на его защиту от врага, а на проведение эксперимента с непредсказуемым исходом? Ведь сегодня ночью правительственные силы перешли от выжидания к прощупыванию нас на предмет нашей реакции. Они отказались от временного моратория на неприменение ОМП и подвергли ракетно-ядерным ударам несколько наших объектов в Скалистых горах. Как мы можем оставить безнаказанной эту вылазку, имея теперь в своих руках такое же оружие? Как мы объясним народу своё воздержание от ударов возмездия?!

– Господин командор, полагаю, в использовании ядерного оружия нам нужно исходить из непосредственных военных потребностей, – твёрдо сказал пожилой военный советник, получивший звание бригадного генерала, очевидно, ещё от легитимного правительства Соединённых Штатов. – Когда в нашем распоряжении будет больше ядерного оружия, так, что мы сможем одновременно решать задачи и нашей обороны, и активного воздействия на природные процессы, тогда придёт пора ставить вопросы о проведении таких экспериментов. Не раньше. Сейчас мы должны защищаться от врага, чтобы выжить.

– Теоретически вы рассуждаете правильно, мистер Олдхэм, – сказал командор Франко, – но что, если, защитившись от врага и даже победив его, мы не сможем выжить потому, что вовремя не вмешались в природные процессы? Дилемма не простая.

Никто из советников не нашёлся, что на это возразить.