Второе кольцо силы

Смеясь, Ла Горда заметила, что хотела сказать мне то же самое. Видеть матрицу как обычного обнаженного человека, а затем как животное — действительно очень упрощенное видение матрицы.

— Наверное, это был просто обычный бестолковый сон, — сказал я, пытаясь защититься.

— Нет, — ответила она с усмешкой. — Видишь ли, человеческая матрица пылает и всегда находится в водных дырах и водных лощинах.

— Почему именно там?

— Она питается водой. Без воды нет матрицы. Я знаю, что Нагуаль регулярно брал тебя к водным дырам в надежде показать тебе матрицу. Но увидеть ее не позволяла твоя пустота. То же самое было и со мной. Он обычно заставлял меня ложиться обнаженной на камень в самом центре засохшей водной дыры, но я добилась только ощущения чьего-то присутствия, напугавшего меня до потери сознания.

— Почему пустота мешает увидеть матрицу?

— Нагуаль сказал, что все в мире — сила, притяжение или отталкивание. Для того чтобы нас отталкивали или притягивали, мы должны быть похожи на парус или воздушный змей на ветру. Но если в центре нашей светимости дыра, сила проходит сквозь нее и никогда не воздействует на нас.

Нагуаль говорил мне, что Хенаро очень любил тебя и изо всех сил пытался помочь тебе осознать дыру в середине тебя. Он заставил летать свое сомбреро как змея, чтобы подразнить тебя; он даже вытягивал тебя из этой дыры, доводя тебя до поноса, но ты так никогда и не уловил того, что он делал.

— Но почему они не говорили так понятно, как Ты сейчас?

— Они говорили, но ты не обращал внимания на их слова.

Я не мог ей поверить. Немыслимо было допустить, чтобы они говорили мне об этом, а я не смог осознать.

— Ты когда-нибудь видела матрицу, Горда?

— Конечно, когда я снова стала полной. Я пошла однажды сама к той водной дыре, и она был там. Это было лучистое светящееся существо. Я не могла смотреть на него. Оно ослепило меня. Но одного нахождения в его присутствии было достаточно. Я чувствовала себя сильной и счастливой. Ничто другое не имело значения. Ничто. Все, чего я хотела, — это быть там. Нагуаль сказал, что иногда, когда у нас достаточно личной силы, мы можем схватить проблеск матрицы, даже если мы и не являемся магами. Когда это случается, мы говорим, что видели Бога. Он сказал, что если мы называем его Богом, то это правда. Матрица — это Бог.

Я пришла в ужас, услышав это от Нагуаля, потому что я была очень религиозна. Религия — это все, что у меня было. Поэтому от слов Нагуаля меня обычно бросало в дрожь. Но потом я стала полной, силы мира начали толкать меня, и я поняла, что Нагуаль был прав. Матрица — это Бог. Как ты думаешь?

— Обещаю тебе сказать это в день, когда увижу ее.

Она засмеялась и сказала, что Нагуаль обычно шутил, что в тот день, когда я увижу матрицу, я стану монахом, потому что в глубине души я очень религиозен.

— Матрица, которую ты видела, кем она был — мужчиной или женщиной? — спросил я.

— Ни то, ни другое. Это был просто светящийся человек. Нагуаль сказал, что я могла бы спросить что-нибудь о себе самой. Что это шанс, которого не должен упускать воин. Но я не смогла придумать вопроса. И так было лучше всего. У меня остались самые прекрасные воспоминания об этом. Нагуаль сказал, что воин, имеющий достаточно силы, может видеть матрицу много-много раз. Какая это, должно быть, большая удача!

— Но если человеческая матрица — это то, что скрепляет нас вместе, то что же тогда человеческая форма?

— Нечто клейкое, клейкая сила, которая делает нас такими людьми, какие мы есть. Нагуаль говорил мне, что человеческая форма на самом деле бесформенна. Как и союзники, которых он носил в своей горлянке, это может быть чем угодно. Но, несмотря на отсутствие формы, оно владеет нами в течение всей нашей жизни и не оставляет нас, пока мы не умрем. Я никогда не видела человеческую форму, но я чувствовала ее в своем теле.

Затем она описала очень сложную серию ощущений, которые были у нее в течение последних нескольких лет. Их кульминацией было серьезное физическое расстройство, напомнившее мне описание тяжелого сердечного приступа. Она сказала, что человеческая форма, являясь силой, покинула ее тело после тяжелой внутренней борьбы. Этот процесс и проявился в виде тяжелого недомогания.

— Похоже, у тебя был сердечный приступ.

— Может быть и так, — сказала она, — но одно я знаю точно. В тот день, когда это произошло, я потеряла человеческую форму. Я так ослабела, что в течение нескольких дней не могла даже вставать с постели. С того дня у меня уже не было энергии оставаться моим прежним «я». Время от времени я пыталась вернуться к своим старым привычкам, но у меня просто не было сил наслаждаться ими, как прежде. В конце концов я бросила эти попытки.

— В чем смысл потери твоей формы?