Вторая жизнь Мириэль Уэст

На следующее утро она проснулась и оделась как раз вовремя, чтобы встретить мистера ДеРуэна, подъезжающего к отелю. Когда Мириэль увидела название Жанеретт, написанное синими буквами на указателе первого города, до которого они добрались, ее надежды укрепились. Было бы логично, если бы шестилетняя девочка, брошенная у ворот дома для прокаженных, выбрала имя, похожее на название города, в котором она родилась. Или, возможно, ее назвали в честь города, и она вообще не брала псевдоним.

Мистер ДеРуэн остановился у небольшого продуктового магазина на главной улице города. Мириэль выпрыгнула из грузовика еще до того, как двигатель заглох.

– Есть ли в городе лодочник? – спросила она бакалейщика, худощавого мужчину с большой родинкой на носу.

– Прошу прощения? – не понял он.

– Лодочник.

Мистер ДеРуэн, занося ящик с бутылками в магазин, остановился и представил ее. Когда он добавил, что она из Калифорнии, бакалейщик медленно кивнул, словно это объясняло несдержанность Мириэль.

– Возможно, вы имеете в виду старого Дона Хирша.

– Его мастерская поблизости? Я бы хотела с ним встретиться.

– Нельзя.

– Мне нельзя?

– Дон умер около трех лет назад.

– У него была семья?

– Была.

– Тогда может я поговорю с его вдовой?

– Этого тоже нельзя сделать.

Мириэль почувствовала, что ее терпение иссякает. Над ними мог бы пронестись ураган, а этот человек стоял бы там и так же неспешно выдавал информацию по одному предложению за раз.

– Нет?

– Боюсь, что нет. Они уехали из этих краев.

– Вы знаете куда?

Он почесал нос рядом с родинкой, наблюдая, как мистер ДеРуэн тащит в магазин очередной ящик с содовой. Мириэль покашляла, и его взгляд вернулся к ней.

– Нет, мэм. Не могу сказать, что знаю.

Когда они вернулись в грузовик, мистер ДеРуэн откупорил две бутылки газировки и протянул одну ей.

– Похоже, этот лодочник много значит для вас.

Она провела пальцем по изгибу бутылки, прежде чем сделать глоток. Coca-Cola и другие крупные компании взимали в столовой колонии дополнительную плату за газировку в бутылках, так как не забирали тару для повторного использования. В конце концов, кто захочет пить из той же бутылки, что и прокаженный?

– Мы оба заботимся об одной и той же маленькой девочке, вот и все. И я надеюсь, что он сможет успокоить меня, что с ней все в порядке.

Дорога, по которой они ехали, вилась вдоль протоки. Несколько полуразрушенных особняков стояли рядом с полями сахарного тростника, раскинувшимся вокруг. Еще был Лафайет, напомнила она себе, и множество маленьких городков в округе, которые нужно было обследовать. Ее деньги скоро кончатся, но Чарли мог бы перевести ей. Он бы сделал это, не так ли?

Мистер ДеРуэн что-то сказал, но его слова потонули в реве двигателя и звоне бутылок.

– Что?

Он указал на протоку. За мохнатыми деревьями, окаймлявшими берег, на воде отражался солнечный свет.

– Вода в этом году очень высокая, – прокричал он сквозь шум. – Лучше бы вам найти этого лодочника поскорее и убраться отсюда, пока все не затопило.

Следующий город, в который они приехали, был намного меньше Жанеретта или Нью-Иберии. Почтовое отделение, мясной рынок и универсальный магазин сгрудились на Мейн-стрит, и кроме них две церкви и совершенно новый театр. Однако – ни верфи, ни мастерской по изготовлению лодок. Сердце Мириэль упало. Она побывала на многих съемочных площадках в Голливуде, и они выглядели больше, чем этот город.

Дома торчали тут и там вдоль изрытых колеями улиц. За ними – разбухшая протока.

– Это весь город? – удивилась она, когда они остановились перед универмагом.

– Ага.

– И как получилось, что здесь две церкви? Разве здесь не все католики?

Мистер ДеРуэн кивнул в сторону небольшой церкви, построенной не из камня, а из дерева.

– Вот эта для негров.

Она наблюдала свидетельства сегрегации с тех пор, как покинула Карвилл. Неряшливая, нарисованная от руки вывеска над пристройкой заправочной станции с надписью: «Только для белых». Грубо сколоченные столы позади кафе, где приходилось есть чернокожим. Отдельные зоны ожидания на железнодорожном вокзале. В Лос-Анджелесе все было почти так же, хотя, конечно, менее неприкрыто. Но до сей поры Мириэль не осознавала, насколько это несправедливо.

Она вылезла из кабины грузовика больше для того, чтобы размять ноги, чем надеясь найти отца Жанны в этом маленьком городке. Два пожилых мужчины сидели на скамейке у магазина, посасывая табак. Мириэль подумала, что может спросить их о местном лодочнике, и, к ее удивлению, они направили ее в дом у озера, находящийся примерно в миле от этого места. Один из них вытянул испачканный табаком палец, чтобы показать ей дорогу.

– Ты узнаешь его по большому желтому амбару, – уточнил он. – Там он и строит свои пиро́ги.