Вторая жизнь

– Марин, перестань. Все ты поняла, – улыбнулся отец. – Меня тогда как пыльным мешком из-за угла стукнули. До сих пор не верится, что Сашка с такой красоткой гуляет.

Тут он спохватился, вспомнив, с кем говорит, и попытался исправить свою ошибку.

– Ну, она почти такая же красивая, как ты двадцать лет назад.

«Все, батя попал», – понял я и попытался смыться к себе. Попытка удалась: маман переключилась на отца и сейчас выясняла, почему это она сейчас не так красива, как двадцать лет тому назад.

Следующим утром, идя на работу, я обдумывал, каким образом еще немного заработать. Ведь доходы резко упали с началом учебы. Вечерами мне удавалось работать только в выходные дни. А именно вечера давали большую часть дополнительных средств. После съема и ремонта квартиры мои накопления упали до нуля, однако я уже привык, что в кармане всегда имеется какая-то копейка. Сильно бодяжить коктейли и недоливать спиртное мне не хотелось. Испорченную репутацию уже не исправишь ничем. Чаевых днем давали мизер. Основную долю получал Гена, работавший вечерами. Поэтому я решил, что приму предложение Валеры Незванцева, сделанное еще месяц назад.

Тогда он с комсоргами обсуждал итоги очередного комсомольского собрания. По завершении прений Валера попросил меня остаться.

Когда мы остались одни, он встал, прикрыл плотнее дверь кабинета и начал говорить:

– Александр, я не слепой и давно заметил твой реальный взгляд на нашу действительность. Наталья Петровна тобой довольна. Недавно так и сказала: Сапаров – наш человек. Я тоже, честно говоря, не ожидал от тебя такого профессионализма в комсомольских делах. Короче, есть деловое предложение, – с этими словами Валера выложил на стол пачку сигарет «Кэмел».

– Понятно, – прервал я его. – Мне это не нужно. Продавать левые сигареты не собираюсь.

Незванцев снисходительно улыбнулся.

– Ну, какие же они левые. Закуплены в Финляндии, официально Минторгом республики, по разнарядке выделены тресту. И официальная цена у них имеется.

– Поэтому их в свободную продажу не пускают и продают по блату нужным людям, – закончил я.

– Правильно, – подтвердил мои выводы Валера. – Только ты не представляешь, сколько сигарет лежит на складе. Их там еще лет пять будут таким макаром продавать.

Я ехидно улыбнулся.

– Так в чем же дело, отправьте по торговым точкам, через пару дней все расхватают. Даже с тройной наценкой.

– Вот именно, с наценкой, – сказал Валера. – Тебе они уйдут по полтора рубля, за сколько ты будешь их продавать, нас не волнует.

«Интересно, – думал я. – По-видимому, есть неучтенные сигареты, которые и собираются продавать. Иначе они бы шли обычным путем, накладные, склад и прочие формальности. Учитывая, что со мной разговаривает сексот, КГБ в курсе происходящего».

– Хорошо, Валера, я подумаю над этим предложением, и мне бы хотелось знать, как к этому вопросу отнесется наш общий знакомый, – ответил я.

– Думай, только недолго, – равнодушно сказал Незванцев. – А знакомый нормально отнесется.

Придя на работу, я позвонил по знакомому номеру. По голосу Валеры было трудно понять, обрадовался ли он моему звонку. Но поскольку у нас уже появлялись посетители, гордо выкладывающие на стойку пачку американских сигарет, и интересовались покупкой, было понятно, что где-то ими уже торговали.

– Хорошо, – сказал он. – Забеги ко мне в обеденный перерыв. Обговорим детали.

В обед, быстро поев, я отправился в трест. Здороваясь по пути со знакомыми, зашел к Незванцеву.

Беседовали мы с ним недолго, уяснив расклад, я пошел обратно на работу.

Через час меня вызвала к себе Наталья Петровна и провела еще один инструктаж, сообщив, что уже завтра привезут первую коробку сигарет. Деньги, полученные от их продажи, нужно было сдавать ей лично в руки, оставляя себе все сверх оговоренной суммы.

Вечером, когда я пришел на занятия, меня ожидал небольшой сюрприз.

– Слушай, Сашок, – обратился ко мне Борис Ефремович с просительным выражением лица. – Тут такое дело, я заметил, как ты Петровичу помогал в гараже. Руки у тебя из правильного места растут. И в моторах волокешь. Петрович, хрен моржовый, раскидал движок с УАЗа и запил. Коленвал я в расточку отправил, его завтра-послезавтра должны привезти. Там еще гильзы надо поменять, кольца, ну и по ходу дела сальники там заменить. Может, займешься этим делом, а я тебя от занятий освобожу, чего тебе на них зря штаны протирать.

«Блин! Как же я забыл, что здесь практически армия и инициатива наказуема», – с досадой подумал я. Сидеть вечером в гараже и возиться с железяками совсем не хотелось.

На кой хрен сунулся помогать? Сидел бы лучше за столом в учебной комнате да глазами лупал по сторонам.

– Борис Ефремович, у нас ведь пока не коммунизм, – сообщил я механику. – Каждый труд должен быть оплачен по справедливости.

Ефремович почесал затылок:

– Да, я в общем и не против, давай я завтра с утра переговорю с начальством, если даст добро, мы с тобой договорчик составим на ремонт, рублей на сто. Потянет такая сумма?

– Потянет, – признался я, думая в этот момент, что лучше сто рублей, чем ничего.