Вторая жизнь

«А где моя не пропадала!» – подумал я и признался:

– Конечно, вожу, все, от мотоцикла до грузовика. Ну, для шишиги нужно чуток потренироваться, давно за ее руль не садился. А «волжанку» – хоть сейчас, без проблем.

– Ха-ха, ха, – заливисто засмеялся Борис Ефремович, – натуральный шутник, ха, давно он за рулем шишиги не был! Ну, уморил, пацан, уморил! Ты ее младенцем водил, что ли?

Слегка успокоившись, он, став серьезней, сказал:

– Все же ты парень наглец, поэтому сейчас мы с тобой пойдем в гараж, там на деле продемонстрируешь свои навыки.

Я ничего говорить не стал, поднялся и направился к дверям. Никулин, улыбаясь, направился вслед за мной.

В гараже за небольшим столиком три водителя играли в карты. Они с недоумением встретили наше появление.

– Ты чего, Ефремыч, с проверкой к нам решил зайти? – спросил один из них.

– Да нет, посмотреть хочу, как один наглый малолетка будет выкручиваться, – ухмыляясь, ответил тот. – Сейчас он нам покажет класс вождения легкового автомобиля. Ну, выбирай, какую машину будешь ломать? – обратился он ко мне.

Я молча уселся в «волгу». Один из водителей тут же уселся рядом со мной на пассажирское сиденье и неожиданно приободрил меня:

– Не ссы, парень, смелость города берет, в случае чего, я подстрахую, ты только не газуй сильно.

Я подергал ручной тормоз, все ясно, что есть, что нет. Ключ зажигания был в замке.

– Заводили сегодня? – спросил я на всякий случай. Водитель отрицательно качнул головой. Я до отказа вытянул подсос, завел двигатель. На удивление, он схватился сразу, чего я от этого старья не ожидал.

Подождав пару минут, убавил обороты и аккуратно выехал задним ходом из гаража. Там остановился и, открыв дверь, спросил у Никулина:

– Куда поедем?

Тот, заинтересованно смотря на меня, сказал:

– Не надо никуда ехать, и так все понятно. Ну, на всякий случай загони машину обратно в гараж, вон туда между буханками.

Я вышел из машины и, посмотрел, куда меня просят ее поставить, и мысленно поежился.

«Однако Никулин мужик! Не боится экспериментов», – решил я и снова уселся за руль. Заезжать в получившуюся нишу нужно было задом. Иначе после заезда двери не удалось бы открыть с обеих сторон. Я проехал немного вперед и, маневрируя задним ходом, подъехал к нужному месту и затем аккуратно втиснулся между УАЗами, так, чтобы можно было выбраться из машины.

– Охренеть не встать, – сообщил раскрасневшийся Борис Ефремович, после того как я вылез из кабины и подошел к нему. – Может, ты нам еще покажешь, как на шестьдесят шестом надо рассекать?

– Ефремыч, хорош, не заводись! – предупредил его водитель, садившийся со мной в машину. – В тот раз «Урал» танком из кювета вытаскивали. Как бы сейчас снова не пришлось его с консервации снимать.

– Брось, Серега! Ты видел, как пацан «волжанку» загнал? Повторить сможешь? – отмахнулся от него разошедшийся механик.

Я мысленно усмехнулся.

– Может, сможет, а может, и нет. Ну нет сейчас надобности в такой парковке. Машин мало, их можно ставить, где хочешь. Никто и не парится.

Водитель Серега ничего не сказал и с мрачной рожей отошел в сторону.

Я забрался в шишигу, на этот раз на место инструктора сел сам Никулин.

– Давай заводи, выезжай из гаража, на пустыре прокатимся, оценим твое умение, – сказал он.

«По пустырю так по пустырю, – подумал я. – Это тебе не форсировать разлившуюся реку в полтора-два метра глубиной или по лесным колдобоинам шарахаться».

Когда под боком заработал мощный мотор, настроение резко скакнуло вверх.

Выехав из гаража, я лихо крутанул руль, и мы промчались в распахнутые настежь ворота. Никулин сидел молча и напряженно глядел вперед.

Сразу за воротами мы выехали на огромный пустырь, на котором не было ни души.

– Давай на ту трассу, – нарушил молчание Борис Ефремович.

Я, не снижая скорости, переложил руль, и мы помчались по накатанной грунтовой дороге, следуя ее причудливым изгибам. Катались мы минут десять, не больше.

Когда я загнал машину в гараж, водителей там уже не было. Никулин выбрался из кабины и, кряхтя, сполз по колесу на пол. Похлопал по карманам и, вытащив пачку «Беломора», закурил.

– Ну, и что прикажешь с тобой делать? – спросил он после очередной затяжки.

– Понять и простить? – сообщил я в ответ.

– У тебя все хиханьки да хаханьки! – рассердился механик. – А я серьезно спрашиваю. Если ты еще правила так же знаешь, можешь хоть завтра экзамен сдавать.

– Не получится, Борис Ефремович, годков мне маловато, в феврале только восемнадцать исполнится, – признался я. – Так что буду, как все, на занятия приходить. Тем более что вы мне нагрузку повесили, журналы заполнять да постукивать, кто занятия пропускает.

Никулин нахмурился.

– Но-но, ты язык-то свой укороти, ишь, разговорился. Молод еще взрослым указывать. Мало тебя отец порол, – сообщил он и добавил: – На сегодня все, можешь топать домой, а я подумаю, что с тобой делать.

«Отлично», – подумал я и потопал, только не домой, а в ближайшую столовую. На сегодняшний день у меня еще оставались планы.