Вторая жизнь

Нашу беседу прервал майор Жилин, зашедший на территорию гаража и сразу скомандовавший:

– Учебная группа номер два, ко мне бегом марш!

– Извините, – сказал я собеседнику. – Мне надо идти.

С этими словами направился к собравшимся вокруг майора парням.

Видимо, строить нас в шеренгу майору было влом, поэтому он сделал перекличку прямо так.

Все отвечали бойко, до одного момента.

– Иванов? – выкрикнул Жилин, но никто не ответил. – Иванов? Мать твою! – крикнул он второй раз.

– Я, – раздался писклявый голос мелкого пацана, стоявшего рядом с майором.

– Головка от х… – высказался майор, потирая ухо.

Окружающие с минуту громко ржали, потом перекличка продолжилась.

Все же после переклички нас заставили построиться в одну шеренгу, да еще по росту.

– Товарищи допризывники! – обратился к нам майор. – Военкомат направил вас на учебу, для того чтобы вы овладевали знаниями и стали технически грамотными водителями, способными работать со сложной техникой. Партия и правительство уделяют большое внимание вооруженным силам, и мы, как весь народ, должны ответить делом на такое отношение.

Тут он слегка убавил пафоса и уже тише добавил:

– Это я к чему говорю? Если хоть одна бл… думает, что можно не ходить на занятия или приходить выпивши, то эта бл… жестоко ошибается. Расплата будет быстрой. Ну да ладно. А сейчас представлю вам вашего руководителя, который будет у вас на весь период обучения.

Рядом с майором появился гражданский, с которым я уже разговаривал в гараже.

– Зовут его Никулин Борис Ефремович, он будет преподавать вам правила движения и устройство автомобиля. Шутить с ним не советую, шуток он не понимает.

При этих словах я хмыкнул про себя. По-моему, Борис Ефремович вполне понимал шутки.

Жилин между тем продолжил:

– Надеюсь, что к моим словам вы отнесетесь серьезно, по-взрослому, и мне не нужно будет делать оргвыводов, ведущих к плохим последствиям для нарушителей дисциплины. Ну, а сейчас я передаю командование Борису Ефремовичу, а с вами прощаюсь.

С этими словами майор направился к выходу.

Парни в шеренге возбужденно загомонили.

– Ма-а-алчать! – негромко скомандовал Никулин, но так внушительно, что все моментально заткнулись.

Он открыл папку, переданную ему майором, и заговорил:

– Ребятки, вас тут девятнадцать человек, сейчас я назначу старшего и его заместителя, привыкайте сразу к армейской жизни.

– Он начал внимательно разглядывать стоящих в строю парней.

– Вот ты, – ткнул он в меня палец, – два шага вперед шагом марш!

Я почти строевым вышел вперед.

– Кто таков? – спросил преподаватель.

– Допризывник Александр Сапаров, – доложил я.

Никулин надел очки и начал скользить пальцем по списку.

– Сапаров, Сапаров, ага, нашел, – сообщил он сам себе. Затем снял очки и растерянно глянул на меня. – Слушай, паренек, тут написано, ты барменом работаешь, это правда?

– Бармен, бармен, – полетел шепоток по шеренге.

– Так точно, Борис Ефремович, – отрапортовал я.

Тот ухмыльнулся:

– Ну и жизнь пошла, бармены учиться на военных водителей собрались! Как это тебя военкомат выцепил?

– Меня никто не выцеплял, сам напросился, – сообщил я.

По шеренге пронесся вздох удивления.

– Так, так, хорошо, – задумчиво произнес Никулин. – Назначаю тебя старшим группы, твои обязанности обговорим на перерыве. А заместителем к тебе пойдет, пойдет… – Опять скользил он пальцем по списку. – О! Пойдет Иванов! Иванов, два шага вперед шагом марш!

Когда нескладный паренек метр с кепкой ростом рванул вперед, это было так смешно проделано, что никто не мог удержаться от смеха. Даже Борис Ефремович улыбнулся в густые усы.

«М-да, пацан, – сочувственно подумал я. – Похоже, ты будешь у нас штатным комиком».

В этот день Никулин нас продержал только до обеда. После небольшого перекура мы зашли в учебный класс. Большое помещение было увешано плакатами с чертежами машин, двигателей в разрезе и прочими учебными пособиями. После того как мы расселись за столами, Борис Ефремович начал разговор с правил движения.

У половины пришедших не оказалось с собой тетрадей и ручек. Поэтому под запись он ничего давать не стал и в двенадцать часов объявил, что все свободны, кроме Сапарова.

Расписание учебы оказалось неплохим, все же оно составлялось для работающей молодежи. В основном мы должны были заниматься вечерами и в рабочие дни. Только вождение планировалось в дневные часы.

Как я и предполагал, обязанности старшего ничего из себя страшного не представляли. Нужно было вести журнал посещений, докладывать о готовности к занятиям. А заместитель назначался на всякий пожарный случай.

Никулин вводил меня в курс дела, когда мы остались вдвоем. Остальные ребята по-быстрому разбежались, боясь, что преподаватель передумает и оставит их еще до вечера.

– Твой отец, наверно, водителем работает? – ненавязчиво поинтересовался он напоследок.

– Нет, он тренер, лыжников тренирует, – ответил я.

– Хм, странно, где ты знаний нахватался? – удивился пожилой механик. – Обычно к нам ребята приходят ни уха, ни рыла, трамблер от стартера не отличат. А бендикс в выхлопной трубе ищут. Слушай, может, ты еще и машину водить умеешь?