Вторая рота

Капитан сдал карты по новой и выложил на сиденье колоду с козырем. Вдруг двигатель затарахтел как-то неестественно, а потом и вовсе заглох. Автобус резко остановился. Колода не смогла удержаться, пол автобуса усыпали карты.

— Да что же это такое?! — возмутился Шматко. — Какого хрена, Медведев?

— Щас и посмотрим, товарищ старшина, — ответил боец, проворачивая ключ в замке зажигания. Но двигатель и не думал заводиться. Под эмоциональные комментарии пассажиров Медведев вылез из автобуса.

Солнце уже почти вплотную подобралось к горизонту, неподалёку по ходу движения маячили дома небольшой деревушки.

Указатель гласил: «Бухарёво — 300 метров».

Сокол ожесточённо начищал сапоги, пытаясь довести шершавую поверхность кирзы до зеркального блеска, когда в умывальнике появился Кабанов, только сменившийся с наряда.

— Сокол, пошли, щас фильм по первому будет с Брюсом Уиллисом, приколись…

— Ага. Дочищу, — односложно ответил Соколов, не глядя на товарища.

— Ты уже полчаса их дрочишь, кончай хернёй страдать. Пошли, уже начинается…

— Сказал же, — взвился Соколов, — дочищу — приду. Чё, непонятно?

— Слушай, братан, ты меня пугаешь, — примирительно заговорил Кабанов. — То страдаешь, что письма нет. Теперь письмо получил — ещё хуже. Что Варька твоя пишет?

— Ничего… Это от тётки моей письмо…

— А с Варькой что?

— Уехала в город, — голос Сокола звучал убито, — поступать…

— Ну так и напиши ей в город! — Кабанову, как всегда, все решения казались очень простыми.

— В настоящее время в России насчитывается более тысячи городов, — ответил на это Сокол. — И в какой город она отправилась, мне неизвестно. Сечёшь?

— Ага, — кивнул Кабан и попросил: — Дай щётку… Я тоже почищу малька.

Сокол рассеянно отдал Кабану щётку, а тот сразу схватил его за плечи и стал с силой толкать его из умывальника:

— Всё. Пошли. Давай, дорогой, вперёд… Посмотрим фильмец, развеемся… Сам товарищ рядовой Гунько добро дал…

Соколову ничего не осталось, как уступить грубой, но доброй силе приятеля.

Поломка оказалась серьёзной. Медведев молча возился под капотом, а прапорщик и Зубов прогуливались вокруг автобуса, вдыхая тёплый вечерний воздух и почитывая дорожный указатель про Бухарёво и триста метров.

— Ну как там? — спросил Шматко, подходя к водителю.

— С карбюратором что-то, — ответил Медведев. — Смотреть надо…

Наверное, жиклёры засорились.

— Долго ещё?

— Ну часа два, — ответил боец, вытирая руки ветошью, — или три…

Да вы не переживайте — нагоним…

— Это тебе, Медведев, переживать надо! — заорал прапорщик. — «Три»! Отставить три! Два часа тебе сроку, и чтобы всё было готово!

Шматко подошёл к Зубову.

— Ну что делать будем? — спросил капитан.

— Может, поужинаем? — предложил прапорщик. — А заодно и по пять капель для аппетита, да и за дембелей наших было бы неплохо.

Мы же им обещали…

— Ну это можно, — согласился Зубов. — А у тебя есть?

— Нет… Я думал, вы взяли…

— Ну ты красавец, старшина! Не сам ли бутылку коньяка Бородину вручил?

— Товарищ капитан, — прапор завёлся с полоборота, — да если бы я её не всучил, он бы…

— Ладно, знаю-знаю, — махнул рукой Зубов. — Давай без разборок.

Что делать-то будем?

— Тут деревня рядом, триста метров. — Шматко показал рукой в сторону близлежащих домов. — Там наверняка магазин есть. Могу сгонять.

— Давай, — согласился Зубов. — Деньги есть?

Повторять прапорщику дважды было не надо — уже на ходу он ответил: «Разберёмся!»

— Ты только одну бери! — вслед ему прокричал Зубов.

— Да всё понятно! — на ходу ответил прапорщик. — Чисто символически…

Зубов важно осмотрелся вокруг, прошёлся пару раз вокруг автобуса, прочитал указатель «Бухарёво — 300 метров», а потом залез в салон и стал сервировать «поляну».

Начальник продсклада прапорщик Данилыч зашёл в столовую после ужина.

— Солдат! — обратился он к копающемуся возле огромной электрокастрюли Вакутагину. — Сухачёва позови!

— Сухачёва нету, — ответил новоиспечённый повар. — На дембель ушёл…

— Серьёзно? А кого поставили?

— Меня, — гордо ответил парень с Чукотки.

— И как тебя звать? — спросил Данилыч, разглядывая нового повара.

— Рядовой Вакутагин!

— Понятно, — кивнул Данилыч и как бы невзначай перешёл к делу: — Слушай, Вакутагин, мне Сухачёв ведро картошки должен. Он не оставлял?

Повар достал ведро — то самое, которое сегодня утром служило учебным пособием по кулинарному искусству, — и поставил его на стол.

— Вот это?

— Ага, точно! — обрадовался прапор и уже было собрался забрать ведро, но Вакутагин отодвинул его в сторону.

— А вы Данилыч? — спросил Вакутагин.

— Ну, для кого Данилыч, а для кого и товарищ прапорщик Данилюк, — напрягся любитель картофеля. — Давай ведро!

— А три банки тушёнки? — Вакутагину даже не надо было хитро прищуриваться — природа сама сделала это за него.

— Ты чё, солдат, офонарел?! — возмутился прапор. — Это что ещё за наглое вымогательство?

Вакутагин, казалось, пропустил эти слова мимо ушей. Убрав картошку со стола, он сказал:

— Эта картошка завтра у меня на пюре пойдёт! Солдатам на добавку!

— А попы у твоих солдат не треснут? — вспузырился Данилыч. — Это тебе Сухачёв про тушёнку сказал?

— Он ещё сказал, что у вас на складе много всего есть…