Вторая рота

Сокол так и не смог до конца осознать всего, что произошло. Он почувствовал это только тогда, когда главный хирург госпиталя, вытирая высокий лоб клетчатым носовым платком, сказал: «Крепкий парень — этот ваш Медведев! Будет жить ещё триста лет!»

Эпилог

Дембель неизбежен, как крах мирового империализма, — так говорили при Советах. Теперь, когда о Советах все и думать забыли, а империализм цветёт и пахнет, дембель, тем не менее, остаётся всё таким же неизбежным явлением, которое наступает в жизни каждого человека, который волею судеб и согласно предначертанию Конституции попал на службу в Российскую армию.

Мечтали о дембеле и бойцы второй роты — и те, кто уже перевалил за годовалый срок службы, и те, кто только начал тянуть армейскую лямку — «вешаться» на тумбочке, «падать» на очки, умирать на центряке.

В связи с этим будущие дембеля второй роты — Кабан, Гунько, Медведев, Соколов и Вакутагин — решили в один прекрасный день устроить репетицию праздничного ужина в честь своего будущего дембеля.

В каптёрке, благодаря стараниям Вакутагина, была накрыта солидная по армейским меркам «поляна», молодые бойцы — Нестеров, Лавров и Папазогло — приготовили культурную программу.

Первым номером выступал Нестеров, который исполнил перед будущими дембелями бессмертное произведение великого русского композитора Римского-Корсакова «Полёт шмеля». Шмель весело жужжал над головами парней, навевая мысли о близкой свободе.

Когда Нестер закончил, сержант Гунько, почесав затылок, изумлённо спросил:

— Это чё было?

— Деревня… Это Римский-Корсаков… «Полёт шмеля»… — снисходительно пояснил Медведев.

— Понятно, что не мухи, — согласился Гунько. — Только при чём тут дембель?

— Полёт шмеля, свободно перемещающегося с цветка на цветок, символизирует уход на дембель… — бодро объяснил Лавров.

— Не… — покачал головой Кабан. — Шмель, он летает хаотически… бестолково… А мы уходим уверенно… решительно… и неотвратимо…

— Во сказал! — восхитился Сокол.

— Ну дык… Давай дальше… — распорядился Гунько, глядя на Лаврова.

— Следующим номером нашего дембельского концерта… — торжественно объявил Лавров.

— Не вашего, а нашего, — поправил его мудрый Вакутагин.

— …Вашего дембельского концерта, — поправился Лавров, — пантомима… Уход на дембель солдата американской армии… Исполняет рядовой Нестеров.

Нестеров, поклонившись публике, сделал стойку на руках, а Папазогло удерживал его за ноги.

— Идея интересная, — одобрил Гунько номер, — но чё-то я не врубаюсь… При чём здесь американские солдаты?

— Америка находится на противоположной стороне земного шара… — пояснил Лавров, — поэтому относительно нас американские солдаты расположены вверх ногами… Так и уходят на дембель.

Объяснение было встречено одобрительным хохотом.

— А сейчас Нестеров исполнит…

— Чё-то всё Нестеров да Нестеров… — возмутился Медведев. — Сольный концерт, что ли? Сам чего-нибудь сбацай… На дембель грядущий, как говорится.

— Это у кого здесь дембель? — послышался строгий голос лейтенанта Шматко, и массивная фигура его обладателя возникла в дверном проёме каптёрки.

Все вскочили со своих мест.

— Извините, товарищ лейтенант… — сказал Соколов. — Это мы… так… репетиция дембеля…

— Мы щас всё уберём, — вступил Медведев и шикнул «духам»: — Давай, Папазогло… всё со стола… Лавров, уноси гитару…

— Отставить! — скомандовал Шматко. — Ничего не трогайте… И гитару не уноси… Пригодится…

Шматко достал из пакета бутылку шампанского и выставил её на центр стола.

— Нашего полку прибыло! — радостно объявил он.

— Дочка родилась? — спросил Соколов.

— Сын! — гордо ответил Шматко, счастливо улыбаясь. — Всё-таки сын!

Жизнь продолжалась своим чередом — рождались и росли дети, «духи» шуршали, а дембеля уезжали домой.