Встреча на подсолнуховом поле

Девушка, вошедшая следом, с наслаждением вдохнула запах старой бумаги, пронизывающий просторную комнату, очень светлую и уютную. Шторы на огромных, почти полностью в две стены были распахнуты настежь, что позволяло дневному свету сверкающим потоком проливаться внутрь. С улицы доносилось приглушенное пение птиц, которых очень любил саркин, и далекие голоса разговаривающих о чем-то людей во дворе. Вереск приоткрыл одну из створок окна, позволяя чистому воздуху тонкой струйкой просочиться в помещение. За одним из стеллажей кто-то зашевелился, и Даша машинально повернулась на приглушенный шорох, встретившись взглядом с сочной зеленью глаз командира стражи.

– Какая у меня замечательная компания появилась, – проворковал он.

Вереск сразу напрягся, недовольно глядя в сторону облокотившегося на стеллаж парня. Тогда, после фестиваля, на замечание Даши, изменил ли он свое отношение к командиру стражи из-за его вмешательства в спор, молодой человек категорически ответил, что это невозможно после того, что он слышал о нем от Тина. Сейчас глядя на друга, Даша понимала, что неприязнь Вереска так и осталась, хоть Деян никоим образом не дал даже малейшего повода для вражды за время, проведенное ими в поместье саркина. Кроме, разумеется, того, как они здесь оказались.

– Ты уже, гляжу, уходить собрался? – хмуро бросил Вереск. – Мы не держим.

– Котенок недоволен моим обществом? – хмыкнул парень. – Чем же я тебя обидел?

– Слушай, – напряженно сжал пальцами переносицу молодой человек. – Я очень благодарен тебе за помощь в таверне, но как ты можешь стоять здесь и любезничать с нами, после того, как вытворяешь все эти гнусные вещи?!

– Гнусные вещи? – заинтригованно изогнул дугой бровь капитан стражи.

– Мы все заем! – гневно бросил Вереск. – Как ты поступаешь со своими слугами!

– И как же? – вкрадчивая улыбка тронула уголки его тонких губ.

– Убиваешь их, измываешься над трупами, – прошипел юноша. – Ты чудовище!

Враз помрачневшее лицо Деяна заиндевело.

– Боюсь, – зеленые глаза полыхнули холодным блеском, – вы знаете обо мне не все.

Парень стремительно приблизился, грозно нависая над Вереском.

– Например, то, что по душе мне мягкие розовощекие мальчики, а входить я люблю в еще живое, трепыхающееся в агонии тело, наблюдая, как душа оставляет его, – хищный оскал исказил привлекательное лицо. – Каждый вечер я предпочитаю на ужин слабо прожаренные собачьи уши, желательно охотничьих пород, а на удачу у меня в покоях висят гениталии когда-то убитого мною золотошерстного оленя. Ты, я погляжу, очень решительный и смелый, раз уж соизволил высказать мне все прямо в лицо, а не шушукаться, как прочие, за спиной. А может, ты и рассчитывал таким способом привлечь мое внимание? Хочешь оказаться со мной наедине в моих покоях?

Юноша побледнел, а Деян, выждав практически театральную паузу, шумно выдохнул и, опершись рукой о стеллаж, громко захохотал, уже не сдерживаясь и согнувшись, заливался безудержным хохотом, в тоже время пораженно и раздосадовано качая головой, словно не мог поверить, что такое вообще возможно.

– Великие духи, ну вы и идиоты!

– Так это, – растерянно выдохнул Вереск, – неправда?

– Судить по чужим рассказам о человеке – верх глупости, – фыркнув, насмешливо заметил Деян. – Но вам все же простительно, ведь вы, хоть и старше меня, но умом и сообразительностью явно обделены, а уж про здравый смысл я и вовсе говорить не буду. Ну, спасибо, повеселили вы меня знатно, однако надеюсь, впредь попытаетесь своей головой думать, а не слепо соглашаться с такими глупыми слухами, которые, к слову сказать, – самодовольно усмехнулся парень, – я сам же и распустил, дабы на таких обалдуев, как вы, трепещущий ужас нагонять.

Даша пристыженно молчала.

– Извини нас, – ошарашено пробормотал Вереск, скорее машинально.

– За тупость не извиняются, – припечатал капитан стражи, переводя взгляд на Дашу. – Так значит и наш бравый недотрога купился на подобную ересь? Хотя с ним неудивительно, как командиру шепотов ему довелось и не такое повидать за свои недолгие годы жизни. И не смотри на меня так, мне хорошо известно, что собой представляет Лорэнтиу. Для вас двоих он, возможно, и видится неразрешимой загадкой и чарующей тайной, вершащей судьбы народа Уэйта, но для меня он всего лишь человек. Непримечательный особо, надменный, предсказуемый, в чем-то слабый, – губы молодого человека дрогнули в леденящем оскале, – и смертный.

– Зато ты у нас само совершенство, – хмыкнул Вереск.

– О, ты тоже так считаешь?! – воодушевленно воскликнул Деян, хлопнув того широкой ладонью по спине. – Вот уж не думал, что ты окажешься солидарен с этой простой истиной, да еще и своим умом до нее дойдешь. Просто поразительно, да ты, оказывается, не так безнадежен, как я полагал. Я рад, котеночек, безмерно рад.

– Твоя манера речи… – неприязненно скривился юноша.

– Я знаю, на редкость чудесна и сладка для вашего слуха, можешь не говорить.

– Деян, – раздался от двери тихий голос, прервавший капитана стражи.