Встреча на подсолнуховом поле

– Мы говорим не обо всех, а о тебе, – подмигнул капитан стражи и, шутливо оттолкнув собаку, бросил ей валявшуюся рядом палку, за которой та резво сорвалась, взмахнув клубы снега, и снова перевел изучающий взгляд на девушку. – Можешь расслабиться, я не брошусь на тебя посреди леса, не откушу ни нос, ни уши, не изнасилую, не убью и не прикопаю под елью, украсив изящным холмиком с цветочком наверху. И представляешь, даже насмехаться не буду, – прищурившись, он усмехнулся и покачал головой. – Хотя вот за последнее я все-таки не ручаюсь.

– А еще доверия к себе и приязни ждешь, – фыркнула девушка.

– Ой, да не смеши меня. Ничего я от тебя не жду, как, впрочем, и от остальных. Ожидания делают жизнь грустной и тоскливой, а не хочу обременять себя подобными вещами. Как по мне, верх глупости ждать или даже требовать от других как-то по-особенному к тебе относиться. У меня есть свои мотивы, которым я следую, вот что главное, а любят меня окружающие или ненавидят – значения не имеет. Кстати, его, – кивком указал на резвящегося пса, – еще щенком подобрал. Хороший пес. И чтобы окончательно развеять твои подозрения, скажу, что слуг у меня и нет.

Даша удивленно вскинула брови, а юноша пояснил:

– Слуги – это лишние глаза и уши, так что я предпочитаю все делать сам.

– Делаешь ты все сам, слуг у тебя нет, твои подчиненные просто подчиненные, дружеских связей заводить не желаешь, возлюбленной у тебя тоже нет, – парень направился вдоль возвышающихся сосен, и Даша последовала за ним. – Нет близкого и родного человека, на которого всегда можно положиться. Разве тебе не одиноко?

– Мне весело, – усмехнулся Деян и, поймав ее недоверчивый взгляд, наигранно вздохнул, продолжив: – Мне комфортно быть одному, я ни к кому не привязан, кроме долга, а эта связь рушится легко и зависит от моего ума, а не чувств, которые, увы, контролю не поддаются. Я волен делать, что пожелаю, не заботясь, что где-то находится человек, рядом с которым я бы хотел быть, о котором хотел бы заботиться. Который стал бы по мне скучать в разлуке, тем самым меня обременяя. Наверное, тебе это понять будет сложно, но для меня собственное одиночество не горе и не проблема, а свобода. Я един, я цельный человек и мне нет нужды кем-то себя дополнять.

Юноша прищурился на проскользнувший сквозь кроны луч, солнечным зайчиком коснувшийся его лица, но больше ничего так и не сказал, а Даша решила, что бессмысленно говорить об этом, ведь если человеку что-то угодно и не вызывает печали, то зачем навязывать свое мнение, что для него все равно будет неприменимым. Однако возникшее молчание затянулось, что, впрочем, кажется, капитана стражи совсем не смущало, он отстраненно вглядывался в светлеющее небо и словно бы прислушивался к отдаленному пересвисту утренних птиц.

– Деян, – первая произнесла девушка, – что значит символ на твоей маске?

– Этот? – капитан постучал ногтем по шероховатой поверхности. – Зверь.

– Как животное-хищник или же…

– Как древнее мифическое божество защиты и мудрости.

– Тебе, – бросила на него быстрый взгляд Даша, – подходит.

Парень самодовольно хмыкнул и развел руками, мол, как есть. Со стороны поместья приглушенно доносились звуки чьих-то громких разговоров, которые вскоре сплелись с ударами топора; вероятно, прислуга занялась своими ежедневными обязанностями. Начинать новый разговор Даше не хотелось, и она расслабилась, неспешно бредя рядом с молодым капитаном и глядя на укрытые снежной дымкой кроны пушистых елей и сосен. Пес убежал от них, и его звонкий лай порой раздавался где-то далеко впереди. По стволу одного из деревьев шмыгнула белка, прячась в узкое дупло, напоследок с возмущенным стрекотом нервно махнув рыже-серым хвостом.

– У вас вся компания любители раннего подъема?

– О чем ты? – ошарашенно моргнула Даша.

– Вереска сегодня уже видел, они с Марин в зимнем саду прогуливались.

– Вы давно знакомы? – поинтересовалась девушка. – Ты так заботишься о ней.

– Не преувеличивай, – отмахнулся Деян, – я выполняю свой долг. А Марин знаю фактически всю жизнь, точнее тот ее отрезок, что провел в столице Сувера. Она почти моя ровесница, младше на два года. В чем-то мне ее даже жаль, из-за дефекта речи ей сложно говорить, поэтому друзей у нее никогда не было, что ее волнует куда сильнее, чем такая же ситуация беспокоит меня. Но Марин хороший человек, надеюсь, саркин позаботится о ее достойном будущем. Собственно, пора мне проверить, как они там, а то еще собьет твой товарищ ее с пути праведного.