Вспомни о Флебе

Его единственный глаз находился достаточно высоко над пультом, чтобы видеть туннель впереди. Огни теперь замелькали быстрее. Поезд легко покачивался, баюкая его. Шум в ушах слабел так же, как исчезала станция позади, как тускнел текущий мимо по обеим сторонам и все ускоряющийся поток огней.

Он не мог оценить, как далеко нужно было ехать. Он сдвинул дело с места; он сделал всё возможное. А большего от него, в конце концов, требовать нельзя.

Он закрыл глаз, чтобы немного отдохнуть. Поезд убаюкал его.

— Великолепный поезд! — с улыбкой воскликнул Вабслин, когда Хорза, Йелсон и Бальведа вошли на палубу управления. — Готов к отправлению. Все системы на ходу!

— Ты только не намочи штаны, — посоветовала ему Йелсон. Она увидела, что Бальведа опустилась в одно из сидений и тоже села. — А может, нам всё-таки воспользоваться транзитными трубами?

Хорза нажал несколько кнопок и прочитал данные о системах поезда. Всё выглядело, как сказал Вабслин: готов к отправлению.

— Где этот проклятый робот? — повернулся Хорза к Йел-сон.

— Робот! Юнаха-Клосп! — крикнула Йелсон в свой шлемофон.

— Что там опять? — отозвался Юнаха-Клосп.

— Ты где?

— Внимательно разглядываю коллекцию антиквариата на колёсах. Почти уверен, что эти поезда ещё старше, чем ваш корабль.

— Передай, пусть идёт сюда! — приказал Хорза и спросил Вабслина: — Ты проверил весь поезд?

Пока Йелсон передавала приказ роботу, Вабслин кивнул и сказал:

— Все, кроме вагона-реактора. Не смог войти в один из отсеков. Где тут управление дверьми?

Хорза вызвал в памяти расположение регуляторов управления поездом.

— Вот оно. — Он указал на ряд кнопок и светящихся клавиш подле Вабслина. Инженер принялся их изучать.

Его свистнули назад. Словно он раб, один из идиранских меджелей… машина. Ничего, пусть немного подождут.

Юнаха-Клосп тоже обнаружил в своём поезде карты. Он парил в воздухе перед цветными, подсвеченными сзади пластиковыми экранами, своими полями-манипуляторами трогал регуляторы, заставлял вспыхивать группы огоньков, обозначавших цели обеих сторон, большие города и военные объекты.

Все превратилось в пыль, вся их драгоценная гуманоидная цивилизация была перемолота глетчерами, её выдуло ветрами, смыло дождями. Всё покрыто льдом… все. Осталась только эта жалкая гробница-лабиринт.

Вот им за их человечность или как это ни назови, подумал Юнаха-Клосп. Выжили только машины. Но будет ли это наукой остальным? Достаточно ли увидят они в этом каменном шаре, чтобы понять, чем был он? В этом он не был уверен.

Юнаха-Клосп оставил экраны включёнными, выплыл из поезда и по туннелю вернулся на станцию. Туннель теперь был ярко освещён, но в нём не стало теплее, и Юнахе-Клоспу показалось, что этот жёсткий желтовато-белый свет, льющийся с потолка и стен, был каким-то холодным, бессердечным; как свет операционного зала, свет над разделочным столом.

Машина летела по туннелю и думала, что собор тьмы превратился в стеклянную арену, в плавильный тигель.

Ксоксарл по-прежнему был привязан на перроне к опоре посадочной площадки. Юнахе-Клоспу совсем не понравился взгляд, который идиранин бросил на него, когда он вылетел из туннеля. Почти невозможно определить выражение существа, если вообще можно сказать, что оно имеет выражение, но что-то вызвало раздражение Юнахи-Клоспа. У него появилось впечатление, будто идиранин только что перестал двигаться или делать что-то, чего никто не должен был видеть.

Эвигер, сидевший на поддоне, поднял голову и снова отвёл взгляд, даже не махнув Юнахе-Клоспу.

Оборотень и обе женщины были с инженером Вабслином на палубе управления поезда. Юнаха-Клосп увидел их, взлетел на посадочную площадку возле ближайшей двери и там остановился. Он почувствовал лёгкий поток воздуха. Почти неощутимый, но он был.

Может быть, автоматическая система, там где включился ток, вдувает с поверхности или через очистные сооружения свежий воздух.

Юнаха-Клосп влетел в поезд.

— Какая неприятная маленькая машина, — сказал Эвигеру идиранин. Старик неопределённо кивнул. Ксоксарл обратил внимание, что человек смотрит на него реже, пока он говорит. Как будто звук его голоса заверяет человека, что пленник все ещё на месте и прочно привязан. Кроме того, разговор — он двигал головой, чтобы видеть человека, время от времени пожимал плечами, смеялся — давал ему возможность шевелиться и понемногу сдвигать проволоку. Итак, он говорил; если ему повезёт и остальные ещё какое-то время пробудут в поезде, у него появится шанс убежать.

Уж он устроит им весёлую охоту, как только окажется с ружьём в этих туннелях!

— Но они должны быть открыты, — сказал Хорза. Судя по пульту, у которого они с Вабслином стояли, двери вагона-реактора вообще не были заперты. — Ты уверен, что правильно пытался их открыть?

— Конечно, — оскорблённо ответил Вабслин. — Я знаю, как работают различные типы замков. Я пытался повернуть колесо, открыть запоры… пусть у меня не в порядке рука, но… они все равно должны были открыться.