Вспомни о Флебе

Поезду потребовалось много времени, чтобы достичь своей наивысшей скорости, ему пришлось бороться много минут, чтобы преодолеть инерцию тысяч тонн своей массы. Теперь он достиг её и толкал самого себя и столб воздуха перед собой так быстро, как это вообще было возможно. Раскатистый громовой рёв, с которым он мчался вдоль туннеля, был громче всякого звука, который когда-либо производил какой-либо поезд в этих тёмных коридорах. Его повреждённые вагоны рвали воздух и скребли вдоль краёв герметичных дверей и тем самым немного снижали скорость, но зато ужасно усиливали шум.

Визг бешено вращающихся двигателей и колёс поезда, его повреждённого металлического корпуса, который рвал воздух, и самого воздуха, который втекал сквозь открытые места в вагоны, мчался вдоль них, отражался от потолка и стен, пультов и пола и наклонного бронестекла.

Глаз Квейанорла был закрыт. Мембраны ушей вибрировали от шума, но уже ни одно послание не передавалось в мозг. Голова подпрыгивала на вибрирующем пульте, как будто он был ещё жив. Рука дрожала на прерывателе аварийного тормоза, будто воин нервничал или боялся.

Приваренный, приклеенный, припаянный своей собственной засохшей кровью, он был похож на диковинную, повреждённую деталь этого поезда.

Кровь застыла как внутри, так и снаружи тела Квейанорла и перестала течь.

— Как дела, Юнаха-Клосп? — спросил голос Йелсон.

— Я под реактором и у меня куча дел. Я дам вам знать, если что-нибудь найду. Спасибо. — Он выключил коммуникатор и осмотрел чёрные внутренности перед собой; провода и кабели, которые исчезали в шахте. Их было больше, чем в переднем поезде. Прорезать себе путь или попробовать другой маршрут?

Эта постоянная необходимость принимать решения!

Его рука была на свободе. Он застыл. Старик по-прежнему сидел на поддоне и поигрывал ружьём.

Ксоксарл позволил себе слабый вздох облегчения, согнул руку, выпрямил пальцы и снова сжал их в кулак. Мимо его щеки медленно проплыли в воздухе несколько хлопьев пыли. Он перестал двигать рукой.

И посмотрел на плывущую мимо пыль.

Дуновение, легче бриза, пощекотало его руки и ноги. Очень странно, подумал он.

* * *

— Я ничего не скажу, — заявила Йелсон и немного пошевелила ступнями на пульте, — кроме того, что не считаю хорошей твою идею отправиться на поиски одному. Может случиться всё что угодно.

— Я возьму коммуникатор и буду регулярно с вами связываться, — ответил Хорза. Он стоял со скрещёнными руками, прислонясь к панели управления, на которой лежал шлем Вабслина. Инженер знакомился с управлением. Оно было в принципе простым.

— Основное правило, Хорза, — сказала Йелсон, — никогда не уходить поодиночке. Чему тебя учили в этой проклятой Академии?

— Если мне будет позволено заметить по этому поводу, — вмешалась Бальведа, сложила руки впереди и посмотрела на Оборотня, — то я сказала бы, что Йелсон права.

Хорза с выражением недовольного удивления окинул взглядом женщину Культуры.

— Нет, вам не будет позволено ничего заметить, — поставил он её на место. — Как по-вашему, на чьей стороне вы стоите, Перостек?

— О Хорза… — Бальведа улыбнулась. — Я с вами уже столько времени, что чувствую себя почти членом отряда.

На пульте, примерно в полуметре от тихо покачивающейся, медленно холодеющей головы подкапитана Квейанорла Гайдборукса Стойрла Третьего очень быстро замигал огонёк. Одновременно высокий вой пронзил воздух палубы управления и переднего вагона. Он был передан по всему мчащемуся поезду и на все центры управления других поездов. Квейанорл, чьё крепко заклинившееся тело потянуло центробежной силой в сторону по длинной дуге, как раз мог бы его услышать, будь ещё жив. Но из людей на это были способны лишь немногие.

Юнаха-Клосп пересмотрел своё решение совсем отсечь связь с внешним миром и снова открыл канал связи. Но с ним никто не захотел говорить. И он острым как бритва силовым полем начал отщёлкивать один за другим ведущие в шахту кабели.

Почему, сказал он себе, я должен беспокоиться, что повреждаю эту штуку — после того, что было сделано с поездом на станции «шесть»? Если я затрону что-то важное, Хорза сразу заорёт. Кроме того, я без труда смогу все снова отремонтировать.

Поток воздуха?

Только показалось, сказал себе Ксоксарл. Дело может быть в том, что в циркуляцию воздуха недавно включился какой-нибудь прибор. Возможно, дополнительной вентиляции потребовало тепло, выделяемое лампами и машинами станции.

Но воздушный поток усиливался. Медленно, очень медленно, чтобы быть заметным, слабый постоянный поток набирал силу. Ксоксарл истязал свой мозг. Чем это могло быть? Только не поезд. Определённо не поезд.

Он напряжённо вслушивался, но ничего не слышал. Он посмотрел на старика и увидел, что тот уставился на него. Тоже что-нибудь заметил?

— Ну, что, кончились битвы и победы, о которых ты мог бы мне ещё рассказать? — спросил Эвигер. Голос прозвучал устало. Он осмотрел идиранина сверху донизу. Ксоксарл засмеялся — излишне громко, даже немного нервно, если бы Эвигер получше разбирался в идиранских жестах и голосах, чтобы это понять.