Вспомни о Флебе

— Эта проволока. Она скоро меня перережет. Я напоминаю об этом только потому, что ты так старательно избегаешь моей смерти. Жаль, если мне придётся умереть по случайному недосмотру. Пожалуйста… спокойно уходи, если не хочешь, чтобы тебе докучали.

— Вы хотите, чтобы ослабили проволоку?

— Чуть-чуть. Она не поддаётся, видишь, и было бы прекрасно, если бы я мог дышать, не разрезая себя.

— Если вы и на этот раз попытаетесь выкинуть какой-нибудь трюк, — заверил Хорза идиранина, подошёл поближе и направил ружьё ему в лицо, — я отстрелю вам обе руки и все три ноги и потащу дальше на поддоне.

— Твоя жестокая угроза убедила меня, человек. Очевидно, ты знаешь, что у нас протезы считаются позорными, даже тогда, когда они — следствие военных ранений. Я буду вести себя спокойно. Только ослабь чуть-чуть проволоку — как добрый союзник.

Хорза немного ослабил проволоку там, где она врезалась в тело Ксоксарла. Командир отделения выгнулся и шумно вздохнул.

— Теперь куда лучше, малыш. Намного. Теперь я останусь в живых, чтобы подвергнуться наказанию, которое, по твоим словам, меня ожидает.

— Всё зависит от тебя, — ответил Хорза. — Если он начнёт дышать по-боевому, — крикнул он Эвигеру, — отстрели ему ноги.

— Слушаюсь, сэр, — отсалютовал старик.

— Надеешься наткнуться на мозг, Хорза? — спросила Бальведа. Она перестала прохаживаться и остановилась перед ним и Йелсон, держа руки в карманах.

— Никогда не знаешь наперёд, Бальведа, — ответил Хорза.

— Грабитель могил, — заявила Бальведа с ленивой улыбкой. Хорза повернулся к Йелсон.

— Дай знать Вабслину, что мы уходим. Пусть присмотрит за перроном и проследит, чтобы Эвигер не заснул.

Йелсон поговорила с Вабслином по коммуникатору.

— Вам лучше пойти с нами, — сказал Хорза Бальведе. — Мне не хочется оставлять вас здесь при включённом оборудовании.

— О Хорза, — с улыбкой сказала Бальведа. — Вы мне не доверяете?

— Идите вперёд и помалкивайте, — потребовал Хорза усталым голосом и показал направление, которое решил выбрать. Бальведа пожала плечами и повиновалась.

— Ей обязательно идти с нами? — спросила Йелсон и пошла рядом с Хорзой.

— Мы могли бы её запереть, — ответил он.

— Да ладно, чёрт возьми, что уж там? — решила Йелсон.

* * *

Юнаха-Клосп летел сквозь поезд. Через окна были видны ремонтные ниши со всеми их машинами: сверкающими в свете ярких потолочных ламп токарными станками и кузницами, сварочными аппаратами, суставчатыми захватами, запчастями, гигантскими лебёдками и подъёмниками.

Поезд был по-настоящему интересен; древняя технология создала вещи, которые можно было посмотреть, потрогать и исследовать, но Юнаха-Клосп прежде всего радовался возможности побыть одному. Через несколько дней общество людей начало его утомлять и больше всего приводило в отчаяние поведение Оборотня. Этот человек был нетерпим к другим видам! Считать меня только машиной? — думал Юнаха-Клосп. Да как он мог на такое осмелиться!

Приятно было сознавать, что тогда, в туннеле, он отреагировал первым и спас жизнь некоторым — возможно, даже этому неблагодарному Оборотню, — отправив Ксоксарла в нокаут. Как ни неохотно он признавался себе в этом, но робот гордился тем, что Хорза поблагодарил его. Но происшествие в принципе не изменило взглядов этого человека. Вероятно, он скоро совсем забудет, что произошло, или убедит себя, что это было лишь нечаянным поступком сбитой с толку машины. Его чувства, причины, почему он рисковал повредить себя, чтобы защитить людей, знал только сам Юнаха-Клосп. Более того, он должен был их знать, жалобно сказал он себе. Возможно, он не должен был предпринимать никаких усилий; возможно, он должен был спокойно наблюдать, как идиранин их расстреливает. То, что он сделал, просто казалось ему в то мгновение правильным. Дурак, обругал себя Юнаха-Клосп.

Он двигался сквозь ярко освещённые, жужжащие помещения поезда, словно отделившаяся часть этого большого механизма.

Вабслин почесал голову. На пути к кабине управления он остановился перед вагоном с реактором. Некоторые его двери никак не хотели открываться. Должно быть, они были оборудованы замками безопасности, управляемыми, вероятно, с мостика, или лётной палубы, или как там ещё называлось это маленькое помещение в голове поезда, где находилось управление. Тут он вспомнил о приказе Хорзы и выглянул из окна.

Эвигер сидел на поддоне, ружьё смотрело на спокойно стоящего у опоры идиранина. Вабслин втянул голову назад и ещё раз попытался открыть дверь, ведущую через вагон с реактором. Потом тряхнул головой.

Рука и ладонь слабели. Над ним стояли ряды сидений с пустыми экранами напротив. Он тащил себя вдоль нижних частей сидений. Он уже почти добрался до коридора, ведущего в передний вагон.

Он не знал, как одолеет этот коридор. Есть ли там что-нибудь, за что можно держаться? Бессмысленно сейчас ломать над этим голову. Он ухватился за ближайшее сиденье и подтянул себя.