Вспомни о Флебе

В пятидесяти метрах дальше за сложным расположением стрелок рельсы расходились в два туннеля. Один шёл прямо, и в нём Вабслин видел задний конец стоящего впереди поезда, другой делал дугу вокруг ремонтных и обслуживающих пещер и вёл к следующей станции.

Вабслин протянул руку над пультом управления и потрогал стекло, чтобы почувствовать холодную и гладкую поверхность, и улыбнулся про себя. Стекло, не обзорный экран. Это в его вкусе. Эти строители знали голографические экраны, сверхпроводники и магниты — и все это применили в транзитных трубах, — но для своего главного детища не постеснялись придерживаться явно примитивной, но зато более надёжной технологии. Поэтому поезд имел окна из бронестекла и бегал по металлическим рельсам. Вабслин медленно потёр ладони и пробежал взглядом по множеству приборов и регуляторов.

— Мило, — прошептал он и спросил себя, удастся ли разобраться, какие регуляторы открывают запертые двери вагона-реактора.

Квейанорл добрался до палубы управления.

Она была невредимой. Если смотреть с пода, она состояла из металлических оснований сидений, нависших пультов управления и ярких ламп на потолке. Он тащил себя по полу, истязаемый болью, бормоча про себя и пытаясь вспомнить, зачем прополз весь этот путь.

Он приложил лицо к холодному полу палубы. Поезд напевал ему, вибрировал под ним. Поезд жил; он был повреждён и, как и сам Квейанорл, уже никогда не будет здоровым, но он ещё жил. Квейанорл намеревался что-то сделать, что он когда-то знал, что, но сейчас все ускользало из памяти. Ему хотелось плакать от разочарования, но казалось, что сил не было даже для слез.

Что это было? — спрашивал он себя (в такт вибрации поезда), я собирался… я хотел… что?

Юнаха-Клосп осматривал на вагон-реактор. Сначала он был недоступным, но робот в конце концов отыскал путь через кабельную шахту.

Он долго бродил по длинному вагону и выяснил, как функционировала эта система: абсорбирующие плиты предотвращали перегрев реактора, мощная экранировка урана должна была защищать чувствительные к излучению тела гуманоидов.

Теплообменные трубы отводили тепло реактора к батареям маленького бойлера, где оно двигало парогенераторы, передающие энергию на колёса поезда. Очень уж примитивно, подумал Юнаха-Клосп. Сложно и примитивно одновременно. Многое могло выйти из строя, несмотря на все предохранительные устройства.

Но если ему и людям придётся ехать в этом архаичном атомно-пароэлектролокомотиве, будет разумно ограничить себя энергией главной системы. Робот решил про себя, что согласен с мнением Оборотня: идиране, должно быть, сошли с ума, когда пытались запустить в работу весь этот старый металлолом.

— Они в этих штуках спали? — спросила Йелсон, увидев сеть. Они с Хорзой и Бальведой стояли в дверях большого спального зала давно умерших людей, когда-то работавших в Командной Системе. Бальведа попробовала одну из сеток. Они были похожи на открытые подвесные маты, натянутые между прикреплёнными к потолку скобами. Примерно сотня их заполняла помещение, как рыбацкие сети, вывешенные для просушки.

— Можно подумать, что они считали их удобными, — сказал Хорза и огляделся. Мозгу здесь спрятаться негде. — Уходим! — сказал он. — Бальведа, идёмте.

Бальведа отпустила сетку, и та закачалась. Она охотно узнала бы, нет ли где-нибудь здесь действующей ванны или душа.

Он ухватился за пульт, подтянулся изо всех сил и втащил тело на сиденье. Используя затылочные мускулы и болевшую ослабшую руку, он перевалил себя в кресло. Он двигал и вращал своё туловище. Одна из ног осталась висеть на нижней стороне сиденья. Он закричал и едва не свалился вниз. Наконец он устроился наверху.

Он посмотрел над плотно теснившимися регуляторами через бронестекло в широкий туннель перед поездом. На чёрных стенах светились лампы; стальные рельсы, сверкая, змеились вдаль.

Квейанорл рассматривал это тихое, спокойное место, и его охватило маленькое и злобное чувство победы. И он тут же вспомнил, зачем сюда приполз.

* * *

— И тогда это будет он? — спросила Йелсон. Они были в рубке управления, где контролировались сложные функции самой станции. Хорза включил несколько экранов и проверил показания, а теперь сидел на пульте и использовал дистанционно управляемые камеры станций, чтобы осмотреть все коридоры и помещения, туннели, шахты и пещеры. Бальведа села во второе большое кресло, забравшись в него с ногами, как ребёнок в кресле для взрослых.

— Да, — подтвердил Хорза. — Эта станция отпадает; если мозг не прячется в одном из поездов, то его здесь нет.

Он переключился на камеры других станций и просматривал их в порядке возрастания номеров. На станции «пять» он задержался и посмотрел с потолка пещеры на тела четырёх меджелей и обломки примитивной боевой машины, которую построил мозг. Потом попробовал камеру станции «шесть»…