Вспомни меня

В шкафу целая масса сложенных друг на друга коробок, в которых хранится всевозможное барахло, обувь, которую папа никогда не носил, зимние куртки, коробки из-под шляп, старые часы с радиоприемником, стопка DVD-дисков. Я не могу точно сказать, что это – вещи, купленные папой за многие годы, или часть хлама, оставленного посетителями, – вероятно, и то и другое. В любом случае, если здесь есть что-то, что не предназначено для моих глаз, это не будет лежать на виду, а сейчас я никак не смогу все это просмотреть. Мне нужно найти предлог, чтобы вернуться сюда и все здесь проверить, когда у меня будет больше времени.

Я поднимаю пыльную оборку у основания папиной кровати и заглядываю вниз. Пространство загромождено еще большим количеством коробок. Я приседаю и вытаскиваю одну из них. Картон легко поддается, когда я ее открываю. Стекло играет на свету. Это пустые банки, которые мы используем для хранения нежеланных воспоминаний. Я выдвигаю еще несколько коробок, но в них во всех хранится то же самое – пустые банки. Я уже собираюсь задвинуть последнюю коробку обратно под кровать, когда что-то привлекает мое внимание: ярко-желтая этикетка на одной из банок. Я достаю ее из коробки и подношу к свету, читаю витиеватую старомодную надпись:

Чудодейственный эликсир счастья.

Лекарство от всех печалей!

В коридоре слышится скрип половиц, поэтому я быстро засовываю банку обратно в коробку и задвигаю ее под папину кровать. Через мгновение тишину нарушает голос Виви.

– Люси! Что ты здесь делаешь? – Загипсованная рука плотно прижата к груди, а другая, как всегда, на талии.

– Я… просто… – Я хватаю перьевую щетку и махаю перед ней. – Убираюсь. Я подумала, что, наверное, прошла уже целая вечность с тех пор, как папа вытирал здесь пыль.

Она прищуривает глаза и оглядывает комнату.

– Тебе не следует здесь находиться. Это личное пространство твоего отца. Как бы ты себя чувствовала, если бы он копался в твоей комнате без разрешения?

– Я просто пыталась помочь. – Я снова взмахиваю перьевой щеткой, словно это доказательство того, что я не шпионила, хотя именно это я и делала.

Виви снова сканируют комнату, потом останавливает свой взгляд на мне, и я вспоминаю о ее предупреждении Марко держаться от меня подальше, потому что это опасно. Что она пытается от нас скрыть?

– Твой отец только что закончил с последним посетителем. Убери эту щетку и помоги мне закрыться на ночь.

И затем она выходит из комнаты, цокая каблуками, не сказав ни слова.

Виви остается в Доме Воспоминаний дольше обычного. Она говорит что-то о бухгалтерских книгах и ошибке в подсчетах. Но я не могу избавиться от ощущения, что она задерживается, чтобы следить за мной. Как будто она знает, что Марко планирует быть здесь, и хочет, чтобы мне было как можно труднее улизнуть. Когда она наконец уходит, часы показывают почти десять.

Я сижу в своей комнате с маминым альбомом, разложенным на коленях. Внизу в доме тихо. Снаружи ночь замерла в ожидании, открывая свои тайны. Скоро придет Марко.

Я переворачиваю очередную страницу. Мамины фотографии улыбаются мне в ответ, словно обещая что-то.

Она всегда говорила, что возьмет меня с собой в путешествие, чтобы я смогла увидеть мир своими глазами. Столько лет обещаний – почему мы просто не сели в машину и не поехали?

– Что же с тобой случилось? – шепчу я.

Я просмотрела эти страницы по меньшей мере тысячу раз, словно в них может быть спрятан ключ. Я провожу пальцем по тисненой надписи на спичечном коробке, изучаю номер телефона, нацарапанный на салфетке, всматриваюсь в лица людей, которых она встречала в дороге. Я просматриваю каждую страницу, каждую строчку из ее записей, каждое лицо на фотографиях, пока не дохожу почти до конца альбома, где она хранила фотографии из своей последней поездки в Сан-Антонио и куда она поместила нашу фотографию, сделанную во время нашего последнего семейного путешествия. Моя рука замирает над фотографией, где мы позируем перед ее старым «Бьюиком», мама стоит с высоко поднятыми над головой руками, позади нее синеет небо. Она улыбается белоснежной улыбкой, наполненной счастьем. Ее волосы – это воплощение свободы и хаоса.

Я закрываю глаза и представляю эту сцену, пытаясь заставить свой разум вспомнить хотя бы что-нибудь. Я чувствую, как прошлое пытается вырваться наружу. Должен быть способ заставить себя вспомнить. Я сжимаю ее кольцо.

Внезапная и резкая боль в затылке. Я роняю альбом и прижимаю пальцы к вискам. Комната начинается крутиться перед глазами.

Задние фары исчезают на темной дороге.

Кто-то кричит, повторяя одни и те же слова снова и снова.

Чьи-то руки держат меня за спину, тянут прочь.

Я сильнее зажмуриваю глаза и пытаюсь дать воспоминаниям полностью раскрыться, но образ ускользает, а я не успеваю ухватиться за него. Я трясу головой. Что это? Что это?

Еще один приступ боли пронзает мою голову.