Вспомни меня

Божья коровка, однажды мы улетим отсюда. Мы оставим это место пыли и ящерицам.

Что же я не могу вспомнить?

Я крепче прижимаю пальцы к голове, словно пытаюсь выдавить из себя воспоминание, но все тщетно. Воспоминание уходит, и я осознаю, что смотрю на стену своей спальни, пытаясь вспомнить, о чем я только что думала.

Что-то, связанное с машиной?

Что бы это ни было, я не могу вспомнить, как бы крепко я ни зажмуривала глаза и как бы ни заставляла свой мозг вспомнить. Но я была так близка – я это чувствовала.

Я кладу альбом обратно на тумбочку и подхожу к окну. Пустыня темнеет. Ночь спит.

Где Марко?

Я беру с тумбочки блокнот и записываю, что только что произошло: как я листала мамин альбом и чуть не столкнулась с тем, что должно было быть Эхо. С нашей встречи с Марко на Миракл-Лейк я все записываю, как он советовал. Просто на случай, если что-то случится и меня снова заставят все забыть. Когда я заканчиваю писать, я ложусь на кровать и обвожу взглядом магистрали, приколотые к потолку, пытаясь заставить свой разум вернуться туда, где он был, когда я рассматривала мамины фотографии. Может быть, если я сосредоточусь на чем-то другом, я смогу вызвать воспоминания. Разве не это делают люди, когда медитируют?

С Восточного побережья на Западное побережье. От побережья Мексиканского залива до Канады. I-80 и I-15 от Чикаго до Санта-Моники, затем шоссе 101 на север, пока я не попаду в Тумуотер, штат Вашингтон. В какой-то момент я, должно быть, закрыла глаза, потому что, когда я снова их открыла, моя комната наполнилась лучами дневного света, проникающего сквозь открытые шторы.

Я заснула.

А Марко так и не пришел.

18

Марко не приходит и на следующую ночь.

И весь день накануне Виви держится за меня, как шипы за кактус. Едва я чихну, как она тут же заходит, чтобы посмотреть, что я делаю. Все, что я могу, – так это выйти из поля зрения достаточно надолго, чтобы продолжить свои поиски по дому, и даже тогда время, проведенное в одиночестве, настолько ограничено, что мне удается сделать не много. Как будто она знает, что я что-то замышляю. Как будто она знает, что мы с Марко работаем вместе, и пытается держать меня на привязи в доме, чтобы я не могла его разыскать.

И тут меня осеняет…

Может ли она быть причиной его отсутствия? Может быть, она поймала его, когда он пытался улизнуть из дома и встретиться со мной?

А может, это был мужчина в очках-авиаторах из кондитерской «Пэттис Пай» – он мог рассказать Виви или мэру, что видел нас вместе.

На второе утро я в отчаянии. Я должна найти способ добраться до Марко. Идти к его дому – все равно что идти прямиком в гнездо гремучих змей, но у меня больше нет выбора.

– Люси! Люси, спускайся сюда, – раздается голос Виви с нижней ступеньки лестницы.

– Дай мне минутку, – кричу я в ответ и чищу зубы во второй раз, просто чтобы заставить ее подождать.

Не прошло и минуты, как она уже стоит за дверью ванной комнаты, громко стуча кулаками. Как будто я не услышала ее в первый раз.

– Я же сказала, что буду через минуту. – Я распахиваю дверь, держа зубную щетку в руке.

Виви стоит за дверью, здоровая рука на талии, на ней яркое платье с принтом, которое напоминает пасхальное яйцо, проигравшее в бою с ружьем для пейнтбола.

– У меня нет минуты. Мне нужно, чтобы ты занималась посетителями весь день. У меня дела в городе. Ты сможешь вести дела в доме, не спалив здесь все дотла?

– Ты уходишь? – Я даже не пытаюсь скрыть удивление в своем голосе.

– Не радуйся. Это всего на день. И это не перерыв. Следить за всеми посетителями – это работа на весь рабочий день. Я должна быть уверенна, что могу на тебя положиться. Могу я доверить тебе все дела, пока меня не будет?

Я киваю и вытираю капли зубной пасты с подбородка. Но мысленно я прыгаю до потолка от радости. Потому что, если Виви не будет в доме, она не сможет играть роль сторожевой собаки. А если она не сможет изображать сторожевую собаку, может быть, я наконец-то смогу улизнуть из этого гадюшника.

– Пошевеливайся. Люди уже начинают беспокоиться. Твой отец занимается первым посетителем, и он сказал, что не думает, что на него уйдет много времени. У тебя, наверное, минут двадцать максимум. Не вынуждай меня снова сюда подниматься, чтобы проверять тебя. Мне нужно, чтобы ты спустилась вниз через пять минут, чтобы я могла объяснить тебе, что делать.

– Я знаю, что делать. Я уже делала это раньше.

– Нет, самостоятельно ты этого не делала. А теперь поторопись.

Я сдерживаю свой сарказм, потому что не хочу дать ей повод передумать. Я переодеваюсь и спускаюсь вниз через несколько минут. Она рассказывает мне о процессе, о книге учета, которую она использует для отслеживания гостей и их платежей, о том, что нужно говорить им, когда они покидают Дом Воспоминаний и так далее и тому подобное. Я не утруждаю себя напоминанием о том, что мы уже проходили все это раньше.

– Я рассчитываю на тебя, Люси, – говорит Виви.

А потом она уходит.