Всюду жизнь

— Еще и зала нет, а ты уже меня агитируешь лекции в нем читать, — растерянно нахмурил брови Хоробрых, но Федор догадывался: этим выражением тот хотел скрыть свою радость — он сможет поделиться с людьми своими мыслями об искусстве! — и тут же убедился, что был прав: нервно покашливая, Хоробрых сказал:

— Я подумаю… Подумаю…

Дома Федор прежде всего показал гостю квартиру, временно превращенную в общежитие. Они обошли обставленные новой полированной мебелью, залитые весенним светом, пахнущие чистотой и олифой комнаты, кухню, где уже стояла электрическая плита, пока бездействующая ввиду недостатка энергии.

— В этом отношении мы столицу перегнали, — с гордостью сказал Федор. — В Москве кухни пока на газе!

Но самый большой восторг у Федора вызывала ванная.

— Глядите, Иван Гаврилович! Прямо по Маяковскому:

Вода в кране —
холодная крайне.
Кран другой
не тронешь рукой!

Ну как после этого не сказать: очень правильная эта наша Советская власть!

Хоробрых в какой-то задумчивости ходил за Федором и одобрительно окал:

— Хорошо… Очень хорошо…

В своей комнате Федор усадил гостя в низкое кресло, дал альбом репродукций картин Русского музея, купленный в Москве в последнюю поездку, а сам стал собирать на стол.

— Я ведь еще не обедал, — соврал он, зная щепетильность учителя.

Они обедали и обсуждали положение с вывозом памятников архитектуры со дна будущего Сибирского моря. У краевого музея нет для этого ни сил, ни средств. Хоробрых по собственной инициативе добивается, чтобы все свезли пока в Усть-Ковду, которая стоит на высоком мысу и не затапливается. Вывозить надо срочно, до весенней распутицы, пока можно проехать по зимникам на тракторных санях. Нужны люди для разборки зданий, сани, тракторы. Работу можно начинать немедленно: разметку бревен и всех деталей Хоробрых уже выполнил с учениками интерната.

На строительстве сейчас самые напряженные дни — паводок на носу, транспорта не хватает, объяснял Федор. Но он добьется у начальника строительства тракторов. Сани подходящие есть — на них хлысты возят. А разобрать дома помогут молодые добровольцы. Комсомольский вожак на плотине Степан Шешуков, сам замечательный поэт, — горячий энтузиаст всяких культурных починов.

И еще одно дело было к Устьянцеву у Хоробрых. Но он боится, что тут и Федор не поможет. Когда Хоробрых ездил и ходил летом по зоне затопления, старый эвенк-оленевод указал ему диабазовую скалу с высеченными на ней первобытным человеком изображениями сцен охоты на мамонта, носорога, оленя. Это эпоха неолита, рисунки на крепчайшем камне высечены тоже камнем. Хоробрых раскрыл альбом, в который он перерисовал наскальные писаницы.

— Ты взгляни, Федя, с каким гениальным чувством формы, соразмерности, пропорций дикарь сделал эти рисунки! И единственными его учителями были природа и его художническая интуиция! Да по таланту он равен Дюреру! Но он сгинул безвестным во мраке тысячелетий. Неужели мы допустим, чтобы и его творения погибли, навсегда ушли под воду? Но как уберечь скалу от затопления — не представляю!

Федор вспомнил: академик Окладников нашел подобные наскальные рисунки в Приангарье, в зоне Усть-Илимского моря. Монолиты с изображениями взрывом отделили от скалы и перевезли в музей, в Братск. Так же надо сделать и здесь.

— Взрывом? Так он же раздробит скалу, и рисунки погибнут! — недоверчиво проговорил Хоробрых.

— Сделаем, Иван Гаврилович! У нас такие мастера взрывники и скалолазы — чудеса делают! С ювелирной точностью отрежут любой гранитный блок!

— Ну предположим… Но туда нет дороги, это глухая тайга… Как вывезти этот блок?

— Вертолетом! На стройке работает звено вертолетов, доставляет на трассу ЛЭП опоры и устанавливает их! Вот все вопросы и решены, дорогой Иван Гаврилович!

Хоробрых заулыбался:

— Ну, Федя, спасибо тебе! Я не рассчитывал на такую щедрую помощь!

— Я же понимаю, Иван Гаврилович, памятники материальной культуры аборигенов, нашей русской истории бесценны. Для их сохранения надо сделать все.

— Да, да, Федя. Это очень важно! А то ведь находятся, правда не у нас, за рубежом, деятели, которые утверждают, что здешние сибирские племена сами не способны были создать культуру и цивилизацию, а заимствовали ее от других народов. Это от орд Чингисхана и других завоевателей, с огнем и мечом прошедших по всему континенту? Представляешь!

Я и жену приохотил к сбережению древностей. Она собирает сибирские исторические песни, сказания, старинные обряды записывает, одежду и вышивки покупает. Великолепные, просто поразительные вещи рассказывают ей старики и старухи! Здесь в первозданной целости сохранились устные предания тех самых казаков-первопроходцев, которые вслед за Ермаком шли на восток!

И столько всяких сокровищ набралось, что в моем кабинете черчения и рисования уже не вмещаются.

— Музей краеведческий в Усть-Ковде надо организовывать — вот что надо делать, Иван Гаврилович! На стройке тоже есть экспонаты для такого музея: во время земляных работ экскаваторщики кости носорога откопали! И каменные орудия первобытного человека!