Вся синева неба

Он мотает головой, мотает и не может остановиться. Она лжет. Этого не может быть. Они не могли уйти от озера. Вмешивается медсестра:

— Достаточно вопросов-ответов. Память вернется к нему позже. А сейчас надо дать ему отдохнуть.

Она кладет руку на плечо Жоанны.

— Может быть, вы погуляете в коридоре?

Жоанна качает головой. Медсестра с сомнением поджимает губы.

— Если вы останетесь, дайте ему отдохнуть. Не отвечайте больше на его вопросы. Это очень действует ему на нервы. Я не хочу, чтобы повторился эпизод с тахикардией.

— Хорошо.

— Если что, я буду поблизости.

Она выходит из палаты, оставив дверь приоткрытой. Он цепляется за взгляд Жоанны.

— Дневник…

Он прошептал это на выдохе, но она поняла. Наклонилась и шарит в его рюкзаке. Он хочет удостовериться. Если она говорит правду, он наверняка писал что-то в своем дневнике после письма Рено. Она выпрямляется с блокнотом в руке. Он протягивает руку, чтобы взять его, и тут замечает повязку на локте.

— Что это…

— Ты потерял сознание на дороге… упал на камни…

Он смотрит на другую руку. Жоанна понимает.

— Тебе наложили несколько швов, на локте и на голове.

Он поднимает руку, чтобы потрогать голову. От этих успокоительных он ничего не чувствует.

— На затылке. Оставь. Было много крови. Тебя зашили. Оставь это в покое.

Она кладет блокнот ему на живот, и он поспешно открывает его. Ему страшно прочесть в нем подтверждение, что он окончательно теряет рассудок. Но он должен знать. Он листает первые страницы. 13 июля, 23:50, Бареж, опушка леса у пешеходной тропы. Потом 15 июля, 21 час с минутами (мои часы остановились), Бареж, в лесу, чуть подальше от пешеходной тропы. Письмо Рено, датированное 16 июля. Записи продолжаются дальше.

17 июля, 18:00

Люс-Сен-Совёр, пешеходная тропа, у подножия замка Сент-Мари

Небо обложило, когда мы покидали озеро Глер. А ведь восход солнца был великолепен… Мы шли под тяжелыми тучами, и пришлось остановиться на пару часов в лесу под соснами, чтобы переждать дождь. В Люс-Сен-Совёр мы пришли полчаса назад под новым ливнем и поспешили поставить палатку. Наша одежда промокла. Рюкзаки тоже плохо перенесли дождь. К счастью, блокнот сухой. Я правильно сделал, что завернул его в полотенце из микрофибры.

Дождь усиливается. Надеюсь, что палатка выдержит…

Жоанна просто закрыла москитную сетку палатки, так изнутри нам открывается вид на замок Сент-Мари. Когда сверкают молнии, от зрелища захватывает дух…

Он поднимает голову к Жоанне. У нее извиняющийся вид.

— Я ничего не помню…

— Это не страшно.

Она старается успокоить его, но он чувствует, что задыхается. Он переворачивает страницу. Есть запись и на следующий день. Страшно видеть строки, написанные его рукой, когда он ничего не помнит. Ему кажется, что он сходит с ума.

18 июля, 21:00

Жедр, импровизированный лагерь на берегу ручья

Эта деревня великолепна.

Ночь мы тряслись в сырых спальниках, и здорово было снова отправиться в путь. Двенадцать километров в жару пройти трудно. У Жоанны был измученный вид. Но когда мы под вечер пришли в Жедр, то забыли все трудности дня. Я влюбился в это место. Обожаю церковь Жедра, фонтан на деревенской площади со скульптурой женщины, гладящей волка, обожаю ручей, пересекающий деревню, и больше всего обожаю маленькие мельницы из старых камней.

Мы поставили палатку на берегу ручья, недалеко от мельниц, чтобы нас убаюкивал плеск воды. Я чувствую, что буду спать как младенец.

Завтра идем к цирку Гаварни и водопадам.

Эмиль резко поднимает голову, стараясь не поддаваться панике.

— Где мы сейчас, Жоанна?