Всевидящее око

Тот, кто изначально казался карликом, встал с трона, блестевшего полированным базальтом. Существо в чёрном балахоне было вполне обычного роста. Капюшон скрывал лицо. Владыка Храма, так про себя назвал его Мертвец, сделал едва заметный знак рукой. В тот же миг всё вокруг задрожало, подёрнулось мелкой рябью, словно отражение на водной глади под порывом ветра. Трон, фигура в балахоне, зал, колонны рассыпались в прах, подобно нечаянно раздавленной морской раковине. Дворец рушился, погружался в пучину оглушающего рёва. Безумный звук ворвался в череп, раздробил его на части, наполнил беспричинным животным страхом. Тело задёргалось в конвульсиях, а глаза едва не лопнули. На мгновение показалось, сам владыка преисподней затянул заунывную песнь о скором конце всего сущего.

Но нет ничего постоянного в этом скорбном и иллюзорном мире, кроме его творца. Фигура в чёрном, теперь огромного роста, нависла над пленником. Капюшон превратился в бездонную воронку. Она затягивала в себя осколки разрушенного подземелья и душу невольного свидетеля столь дивного превращения. Пытаться кричать глупо. Да и крик застрял в глотке. Один лишь вид воронки, которая, возможно, являлась входом в иной мир потустороннего колдовства, вызывал безмерный ужас. Сердце от страха провалилось в желудок, тело наполнилось парализующим холодом, кости обратились в колючее крошево, кожа запузырилась и стала лопаться, а волосы начали вылезать сами собой.

– Пади, раб. – Дикий, сводящий с ума рёв едва не разметал в клочья то, что совсем недавно полнилось пусть и призрачной, но жизнью.

Невольная мысль о спасении сменилась желанием поскорее избавиться от навязчивого, сводящего с ума кошмара. Безропотно подчиняясь, он рухнул на колени.

– Отныне я твой повелитель, а ты – Мертвец! – Разрушительный рёв сменился низкими утробными звуками.

Не смея поднять головы, он не видел очередной метаморфозы Владыки Храма. Хватало и того, что судьба уготовила оказаться в покоях отнюдь не простого смертного и вовсе не для застольной беседы.

– Посмотри на меня.

Теперь Мертвец слышал обыкновенную человеческую речь.

Представление подошло к концу, и сейчас должно случиться самое главное. Теперь-то наверняка ему растолкуют цель визита в столь неприглядное место.

Чёрный великан, недавно вселявший в него необъяснимый ужас, превратился в высушенную мумию. Дряхлый старик, одетый в ветхое тряпьё, парил в воздухе в бледно-голубом сиянии и неестественно, с монотонностью механической куклы шевелил конечностями. Челюсть, обтянутая полированной жёлто-зелёной кожей, ходила вверх-вниз, издавая отвратительный скрип. Что-то сломалось в диковинном автомате. Мертвец не спешил верить своим глазам, поскольку кое-какой опыт подсказывал: перед ним очередная иллюзия.

– Ты прав, раб. Я многолик. Моему могуществу позавидуют многие. Но я не собираюсь упражняться перед тобой в дешёвых фокусах. Это удел базарных шарлатанов и храмовых мошенников.

Мумия обратилась в кусок оплавленного воска, теряя чёткость очертаний. Бледно-голубое свечение дрожало, искрилось зелёными и красными всполохами. Обманчивый блеск мёртвой кожи исчезал, грязно-коричневые кости обрастали плотью. Что-то рождалось в лёгких Мертвеца помимо его желания.

– Ни звука! – вымолвило существо, делая упредительный знак рукой. – Твои слова никому не нужны. Я всё сделаю за тебя.

Теперь на базальтовом троне восседал розовощекий юноша в дорогих пурпурных одеяниях. Черты его лица отличались утончённостью, на губах застыла лёгкая снисходительная улыбка, придавая им едва уловимый оттенок брезгливости и высокомерия. Могло показаться, что немного вьющиеся волосы не привыкли к гребню, но то был очередной обман. Всё во внешнем облике Владыки Храма, начиная от причёски и заканчивая дорогими украшениями, говорило об изысканном вкусе их владельца и лёгкой небрежности в отношении к окружающим. При других обстоятельствах Мертвец принял бы этого юношу за царского сына или знатного вельможу.

– Не будем попусту терять время, – сказал Владыка Храма тоном, не терпящим возражений. Впрочем, иного и не допускалось. – Ты в моей власти, и я волен поступить с тобой по собственному усмотрению. Я мог бы оставить тебя гнить в могиле… Или ты забыл? Ах да. Конечно. Ты ведь почти ничего не помнишь. Что делать? Некромантия не всесильна. Вспоминать всё нет необходимости. Достаточно и того, что ты убит… и вовсе не грязной нищенкой. Теперь ты мёртв, а она жива. Хочешь отомстить?

– Благодарю тебя, Владыка Храма. – Мертвец и сам не понял, как человеческая речь, почти забытая, сорвалась с уст.

И вновь он испугался, испугался ослушаться нового хозяина и своей дерзости.