Всемуко Путенабо

– Леди Элизабет! – во всеуслышание объявляет Аполлон, чем заставляет всех обернуться. Он почтительно склоняется и уходит за следующей участницей бала.

У большинства присутствующих маски цветные, они приветствуют новоприбывшую радушными наклонами голов и перьев. Четыре фигуры в белых масках ограничиваются легкими кивками. Это Комиссия.

– Проходи, Элизабет, – левая из Комиссии указывает на основную массу многоцветных масок.

Элизабет занимает место среди остальных. Общее внимание возвращается к импровизированной сцене, а Элизабет сначала осматривается.

Здесь нет окон, стены увешаны холодным оружием и светильниками с живым огнем, запасной выход заперт на стальной засов, а маленькая боковая дверца ведет, скорее всего, в подсобку, кладовку или санузел. Этот зал расположен ниже уровня земли и раньше, до бала, он, скорее всего, был обычным подвальным помещением. Как правило, в нижних этажах размещают, в зависимости от пристрастий, склады солений, тренажерные залы или просто устраивают свалку того, что, как считает старшее поколение, «может пригодиться».

Сейчас бывший подвал не узнать. Воссозданный аналог рыцарского зала отгорожен от современного мира непроницаемыми стенами. Не хватает только камина, но его заменяют настенные факелы и большие свечи в кованых подсвечниках. Дрожащее пламя превращает бетонную коробку в старинный замок с его особенным антуражем, замкнутостью и витающим в воздухе мистицизмом. Может быть, и со своими приведениями. Обидно же, если замок без приведений.

Человек на сцене – не привидение. Но похож. Гибкий мужчина в соответствующих восточных полуодеждах и обязательной здесь маске исполняет танец живота. Все взоры сошлись на нем.

Полет руки, разворот, игра бедрами и животом. Прыжок. Изгиб до самой земли. «Дзинь-дзинь» – звон серебра браслетов и пояса. Страсть и жар искушения. Безмолвная песня о любви. Браво.

Обвешанный серебром мужчина одет в шаровары с низкой талией и что-то цветасто-прозрачное на плечах. Он танцует умело, с небывалым чувством, в движениях присутствует душа. На влажном от пота торсе голодная пасть пупка то выгибается к потолку, то скручивается, то мелко волнуется вопящим зевом, поющим о вожделении. Ажурно-переливчатый смерч рук и ног не дает покоя загипнотизированным зрительницам.

Музыку перекрывает голос Аполлона:

– Леди Кириллица.

Все оборачиваются для приветствия. Очередную соратницу приглашают к пиршеству глаз. Кириллица равноправно вливается в красочное карнавальное море.

Не проходит двух минут, дверь вновь отворяется:

– Леди Скромница.

Снова приветствие. Музыка вдруг обрывается. Танцор исчезает, будто действительно был привидением.

– Прибыли все, – объявляют белые маски. – Начинаем.

– – – – – – -

Напротив него сидит солидный человек в накинутом поверх костюма больничном халате. Черные, как смоль, волосы и усы. Острый взгляд. Выдающийся нос.

– Приехал только из уважения к Борису Борисовичу.

– Спасибо, – говорит Алекс.

Он в гипсе. Одна нога подвешена.

Они в палате одни.

– Борис Борисович сказал, что у вас есть несколько вопросов. Я жду.

– Есть. Расул Алигаджиевич, вы слышали о проблемах «Риэлтинга»?

Вместо ответа – осторожный кивок.

Алекс спрашивает в лоб:

– Это вы устроили?

Густые брови возносятся вверх. Не понимает. Или не хочет понимать.

– Закрытие «Риэлтинга», – объясняет Алекс. – Они ваши главные конкуренты.

Гаджиев негодующе мотает головой:

– Не мой стиль. Я работаю честно.

– А я слышал… – в глазах Алекса уничтожающая ирония.

– Молодой человек, я эту фирму только в прошлом году купил. Когда узнал, какие дела под этой крышей творились – поседел. Вот, посмотри. Теперь только на реабилитацию в сознании клиентов сколько времени и денег уйдет!

Выходит, что свои грязные делишки «Провинция» творила не при этом хозяине. Лучше ничего не знать о незнакомом человеке, чем начинать разговор, предполагая только плохое. Алекс доволен.

– Кому это может быть выгодным еще?

Гаджиев морщит лоб.

– Наезд полиции? Конечно, самой полиции.

– Получить отступные?

– Вроде того. Произойди такое с моей фирмой, я бы любые деньги отдал. Прекращение операций, опечатывание офиса – непоправимый удар для бизнеса, это конец любой коммерческой организации.

– Поэтому именно вы для всех – первый подозреваемый.

– Зря. – Мужчина качает головой. – Я бы не тронул «Риэлтинг». И не только из этических соображений, которые в бизнес-среде, к сожалению, давно забыты. У меня личная заинтересованность.

Алекс удивлен, но молчит. Гаджиев с неохотой заканчивает мысль:

– Замешан другой человек, я несу за него ответственность, поэтому не могу продолжать.

Другой человек, понятное дело, – женщина. На юге, как известно, все воды – нарзаны, все мужчины – тарзаны. Гаджиев не женат, а о том, с кем он встречается, недавно докладывал Дым. Алекс на время уводит разговор в сторону:

– Расскажите про Горского. Вы были знакомы?

– Чуть-чуть.

– Как думаете, почему он сбежал?

– До денег очень жадный.

– А семья как же?

Гость язвительно фыркает:

– Он же ходок, каких мало. Никакого уважения к женщине.

– Вы – другой?