Всемуко Путенабо

Патрульная машина исчезает. Подростки переводят дух и меняют направление от подъезда на вход в подвал.

Спуская едва передвигающее ноги тело, они чуть не роняют его на спускающейся вниз небольшой лестнице. Отдышавшись, один приветственно машет рукой в глазок видеодомофона, гудящего зуммером вызова, и перед ними отворяется последняя дверь – железная, помимо замка оснащенная мощным засовом.

Открывается зал, увешанный полотнищами с определенной, нелюбимой законом, символикой. Посреди подвала повязаны канаты. Вдали, где расположены тренажеры, разминаются несколько молодых людей в тяжелых шнурованных ботинках, черных футболках и камуфляжных штанах.

– Привет, парни, – раздается навстречу расплывшимся в улыбке подросткам. – Чего так счастливы? У кого-то горе?

Тоненькие ладошки поочередно утопают в лапище огромного человека, перехватившего их на пороге. На нем такая же униформа, как на всех здесь присутствующих, но размерами и шириной плеч остальным до него, как до Таити на поезде.

– Грушу принесли.

– Показывайте.

– Вот. – Они вытаскивают Кирилла на всеобщее обозрение и кладут на пол.

– Пьяный?

– Вроде нет.

– Со свалки, что ли? – Человек из подвала внимательно разглядывает остатки одежды Кирилла.

– Ты что? Его из машины выбросили.

– Жене надоел?

– Может, и надоел, – жмет плечами один из парнишек. – Подойдет?

– Ставьте на ринг. – Человек отсчитывает несколько купюр.

– – – – – – -

– Почему именно эти? – Жанна очень старается остаться естественной.

– Знать не положено. Комиссия постановила. Нам ставят задачу, мы выполняем.

– Тебе даже не интересно?

– Почему же. – Лиза с удовольствием разглядывает на экране улыбающийся абрис Алекса. – Нельзя. Что-то может выплыть наружу, и те, кто нас прикрывает, помогать перестанут.

– Это страшно?

– Фатально. Меня давно бы живьем закопали, если бы не особые возможности Лиги.

– Не боишься, что однажды…

– Боюсь. – Признание дается Лизе с трудом. – Но оставлять этих козлов безнаказанными…

– Согласна, – быстро вставляет Жанна. – И хочу начать как можно скорее.

Лицо Лизы вдруг озаряется:

– Мы с тобой как будто забыли, для чего существует Лига. Напоминаю, ее полное название – «Лига обиженных женщин, ищущих справедливости». Начать нужно с твоего бывшего. Покажи его фотографию.

– – – – – – -

Друг, в он-лайне: «Как поживает наша "Лига Озверевших Женщин, Ищущих Секса"? Ждут завтрашнего дня? У меня все готово, по всем пунктам плана – победоносная галочка».

Чарли: «Никто и не сомневался».

Друг: «Слишком сложная конструкция, планы внутри планов. Следовало разбить на отдельные составляющие».

Чарли: «Тебе так, конечно, проще, а мне нужны красота и наглядность. Чем круче сюжет, тем интереснее им заниматься».

Друг: «Одна из линий еще не состыкована с прочими. Другие варианты, конечно, неплохи, но данный был лучшим. Не перегнули палку с Матвеевым? Где теперь искать?»

Чарли: «Работаю».

Друг: «И посторонние в игру включились».

Чарли: «Выключим».

Друг: «Успеешь?»

Чарли: «А надо? Не гони лошадей. Получай удовольствие».

– – – – – – -

Алекс остается в машине. Во-первых, один на один женщине будет спокойнее. Во-вторых, сказываются личные обстоятельства. Ему совершенно не улыбается лезть под одеяло семьи Ковальских.

Леонида всасывает глубокое нутро подъехавшего дорогущего «Мерина».

– Назовитесь, – требует водительница, в упор разглядывая плюхнувшего рядом парня.

– Леон. – Он смущается. – Леонид.

– Этого мало. – Морщинки в уголках глаз выдают возраст. Где-то вокруг сорока, причем неизвестно насколько это «вокруг» уходит вдаль и в какую сторону. В остальном – подтянута, божественно упакована, привлекательна. Больше того – соблазнительна. Какие-то флюиды…

Н-да, Леонид не упустил бы возможности познакомиться ближе. Вместо этого:

– От Сыча.

Теперь ответ устраивает.

– Для Толика в самом деле все так серьезно?

Дама привыкла спрашивать, а не отвечать.

– Очень.

– Ладно.

Пауза.

Леонида прорывает:

– Конфиденциальность гаран…

Его останавливает усталый взмах ладони:

– Это понятно. Толик – случайный знакомый. Было такое настроение… – Взгляд женщины с интересом останавливается на соседе по замкнутому мирку салона. Ползет по штанам.

Леонида бросает в дрожь. И в краску.

Дама с доброй усмешкой объявляет:

– В общем, я подтверждаю, что вечер он провел со мной.

Какое-никакое, а все же алиби. Дело сделано. Леонид вышколено кивает и собирается прощаться. В ухе гневно шуршит микропередатчик, голосом Алекса требуя конкретики.

– Простите, – Леонид замирает и конфузливо опускает глаза, – Анатолий говорил про какую-то запись…

В ответ – смех:

– Я снимала на камеру. Иногда бывает любопытно пересмотреть что-то особенно запомнившееся. – Хитрый взгляд вновь нескромно буравит Леонида, заставляя забыть о словах и перейти в измерение, где словам места нет. – Понимаешь?

– Думаю, да. Значит, запись не сохранилась? – Он помнит слова о переполненной карте памяти.

Ему отвечает лукавая усмешка:

– Для Толика – нет, а вам, молодой человек, раз уж настолько близко принимаете к сердцу чужие проблемы…

Она поворачивается назад и достает ноутбук. Вниманию предлагается весьма откровенный ролик.