Всемуко Путенабо

– «Отдать честь» сможешь достоверно? Впрочем… – Лиза понимает: изображать что-то или оправдываться будет не нужно, дело будет сделано.

– Еще вариант: люблю женщин, а мужской любви не знала. Или знала, но столь плоско и бездарно… Потому и полюбила женщин. Необходима приятная помощь в возвращении в лоно нормальных и правильно любимых.

– Неплохо. – Лиза задумчиво примеривает ситуацию к конкретному несокрушимому объекту.

– Еще можно сказать, – продолжает Жанна уже не столь твердо, – что боюсь разочаровать намечающегося мужа. Жениха. Тот ждет от меня праздничного торта, а я, кроме пресной овсянки, ничего не умею.

Лиза отрицательно машет головой:

– Если Кирилл на минуту выйдет из роли благородного рыцаря и отождествит себя с этим женихом, чья невеста ищет учителей на стороне…

– Согласна.

Некоторое время они сидят молча. Хороших новых мыслей нет. За плохие самим стыдно.

– Остановимся на первом варианте, – бросает Лиза, – с как бы произошедшим насилием. Забьешься в угол, будешь смотреть волком. Можешь кидаться на стены, рвать на себе волосы и одежду. Наше с ним дело – успокаивать, теплым сочувствием и лаской стараться уложить в постель и вылечить. Вернуть к жизни. Если он будет меня стесняться, уйду под каким-нибудь предлогом.

Они одновременно смотрят на часы.

Жанна вспоминает, предыдущую тему:

– А еще я хочу попробовать себя в свободном полете. Можешь дать мне самостоятельное задание?

– Думаешь, готова? Не хочешь сначала обкатать совместно, посмотреть, как делается?

На лице Жанны – несокрушимая твердость. За кого ее принимают? За воспитанницу института благородных девиц?

Лиза не собирается разубеждать. Она долго копается в меню телефона и, наконец, выбирает два фото.

– Вот объекты на сегодняшний день, выбирай, кто больше нравится. Оба срочные, и Лига отблагодарит ту, кто справится с любым из них первой. Дать полную информацию не имею права, но где их найти – подскажу. – Она что-то вспоминает и усмехается. – В свое время я начинала с самого красивого и пожалела. Только себя любят. Но я не настаиваю, выбери которого не жалко.

Сказать «шок» – ничего не сказать. Убивают оба снимка. Кандидат в «главные» – папа Жанны. В «особых» – Алекс. В отношении последнего пометка: «Повторно. Черный уровень».

– – – – – – -

Проклятые бандюки едва не поймали. Остановили автобус, смотрели прямо в глаза. Пронесло. Водитель с испугу не вспомнил, кого на какой остановке подсаживал. Народ, конечно, повозмущался самоуправством, но лишь потом, когда громилы отвалили, а их черные дредноуты унеслись прочь.

Бандиты нынче не те. Лощеные, солидные, лицензиями и разрешениями увешаны, как стол менеджера стикерами. И оснащены самой современной аппаратурой. Да, противник силен, но управа на него имеется. Враги сильны, когда вместе. Значит, самых въедливых нужно изымать из игры по одному. Что и делается.

Не утерпев, он достает телефон и вновь загружает вид с веб-камеры. В который раз любуется, вздрагивая при встрече взглядом. Она, конечно, не подозревает, что кто-то на нее смотрит. Но вдруг чувствует?

Руки еще помнят прелестное тело, втянутое в подготовленный для акции автомобиль. Маска милого зайчишки под шапкой (волк или тигр отпугнули бы, а эта обескуражила и дала секунду форы), многократно отработанный командный голос, перчатки, – все прошло по высшему уровню. Хлороформ, обмякла, отъехал, укол, навесил номера, отправился в нужное место.

Теперь он может ей любоваться. Мог бы и больше, но не нужно. Рано. Он передал для нее книги о любви, скоро добавит к ним видеопроигрыватель и кино про самую разную, но непременно настоящую искреннюю любовь. Пусть читает, пусть смотрит. Главное – не торопиться.

– – – – – – -

Кирилл валяется в снегу, люди смотрят на него и отворачиваются. Делают вид, что не видят.

Видят и не отворачиваются двое подростков лет тринадцати.

– Каков подарочек, – залихватски тянет первый. – А?

– В самый раз, – соглашается второй.

Оглядевшись, они подходят. Кирилл держится руками за голову – единственная возможность не дать ей, разламывающейся, заледенеть и перестать быть. Ноги не функционируют в качестве средства передвижения. Полет был краток, а приземление не удалось. Но если судить по целости членов… Все отбито, но ничего не сломано. Можно считать огромной удачей.

– Ты кто? – падает из окружающего мира вопрос.

Кирилл отсутствует. Происходящее снаружи не воспринимается сознанием наравне с остальным. Примерно как у тех людей, что проходили мимо: он тоже смотрит, но не видит, слушает, но не слышит. Только они отгородились от реальности нарочно, потому что досаждает, а он всей душой хочет вернуться… но пока не может.

Двое подростков берут его под руки. Убедившись, что никому нет дела, а добыча не сопротивляется, они быстро волокут Кирилла в соседний квартал.

– Передохнем.

– Не останавливайся. Менты.

Как в замедленном кино мимо проплывает полицейский «козлик». Наблюдаемая уличная сценка не настораживает полицейских – сыновья тащат домой пропойцу-отца. Вечная картина. Почти до подъезда дотащили. Из сил выбились. Даже помочь хочется.