Всему свое время

– А как ты сам думаешь, дружок? Хотя, бьюсь об заклад, ты и правда понятия не имеешь… Хорошо, раскрою тебе секрет. Это портреты знаменитых цыган…

– Знаменитых цыган? – ошеломлённо спросил он, уставившись на Иисуса.

– Ну да… Наверно, и Иисус был цыганом… А что, почему бы и нет? Тоже был гоним, равно как наш народ, и кочевал с места на место, обутый в точно такие же сандалии, что у меня… Тоже лечил и предсказывал… Ладно, дружок, это я так, для красного словца, – захихикала она, заметив его скептичное недоверие. – А киношный бродяга Чарли Чаплин, говорят, также был цыганом и родился недалеко отсюда, в кибитке, принадлежавшей цыганской королеве. И Элвис Пресли, этот король рок-н-ролла, и Роберт Плант – достоверно мои собратья.

– А кто это? – Артур указал на пятую фотографию и почему то спросил первое, что пришло в голову. – Это ваш отец, Лили?

– Хотела бы я, чтобы этот великий человек был моим отцом… – она как-то тяжело вздохнула. – Это Родни «Джипси» Смит, проповедник-евангелист. Он около 70 лет проповедовал здесь, в Великобритании, и в США. Я прочитала одну из его книг. Он родился в семье кочевых цыган Британии. Его отец, Корнелиус, играл на скрипке в пабах. Старшие дети помогали ему: танцевали, развлекая публику, и собирали деньги, которые давали за представление. Когда Родни был маленьким ребёнком, его мать умерла от оспы, отец за долги попал в тюрьму, где познакомился с евангелистами. А когда Смит с детьми впервые посетил церковь евангелистов, то во время песнопений упал в обморок. Очнувшись, он вскочил и закричал: «Я обратился! Дети, Бог сделал меня новым существом! У вас новый отец!». Тринадцатилетний Родни так испугался, что выбежал из церкви. А когда ему стукнуло 16, он, по приглашению проповедника, выступил вперёд и перед всеми стал молиться, чтобы Христос вошёл в его сердце. Из толпы донёсся недоверчивый шёпот: «Ой, это же всего лишь цыганёнок!». Это уязвило его гордость, и он стал работать над собой: научился читать, изучил Библию и начал проповедовать. Женившись, Родни с супругой стали странствовать с проповедями. Смит пользовался огромным успехом и собирал тысячи слушателей. За его деятельность король Георг VI наградил его орденом Британской Империи…

Она взглянула на циферблат часов на стене. Они показывали ровно 5 часов.

– Как раз время для чаепития, – сказала она и налила ему в белоснежную чашку чай, приготовленный в чисто английских традициях, с молоком. – Отменный индийский чай – родом из моей исторической родины! Китайский тоже неплох, он дешевле, но недостаточно бодрит. Рядом она поставила сахарницу с белым рафинадом, тарелку с традиционными сконами и густыми топлеными девонширскими сливками и домашним джемом. – Угощайся!

Себе же налила вина из стеклянного графина, который поставила рядом. И, время от времени, пополняла свой бокал, даже не заметив, как вскоре стала пьянеть…

– А что это за купюра висит у вас в рамке? – полюбопытствовал Артур, начав сосредоточенно её рассматривать на стене.

– Это тебе знать необязательно! – её неожиданно-резкая реплика испугала его, но разбудила в нём неподдельный интерес. – Это очень личное! Не суй повсюду свой любопытный нос!

– Лили, прошу вас! – он умоляюще посмотрел на неё, предвкушая услышать о какой-то интриге.

– Это мой отец… Я его никогда не знала. Он случайно сошёлся с моей, тогда ещё совсем юной и глупой, матерью. А утром… утром следующего дня он исчез, оставив на тумбочке эту самую купюру достоинством в 1 фунт. Вот и выходит, что я – дитя одного фунта… Как-то перед смертью мать сказала, что, мол, поговаривают, он разбогател. Но я и не пыталась искать его. И никому никогда не рассказываю, что он был… чистым британцем. Да-да, настоящим британцем! Он не цыганского роду-племени. Но он меня не признал и бросил. Значит и он мне не нужен. Пусть во мне течёт только цыганская кровь! – она безнадёжно махнула рукой, покачнулась и, к смятению Артура, которое он, истинный джентльмен, не выказал, она неожиданно громко выпустила газы. Её небольшое жилище вмиг наполнилось «благоуханием»…

– Пеняй на себя. Это твоя телятина! – сказала она, явно будучи навеселе, и встала, чтобы приоткрыть форточку.. – Хотя, обед твой не при чём. Сегодня было холодно. Кажется, я задницу отморозила… И меня часто мучают газы. Вообще, я считаю, если тебя пучит, то стесняться нечего. Надо раздуться… Я права, доктор? Что ты скажешь?

Он не ответил, лишь тактично посмотрел на неё своим внимательным взглядом. А она, возбуждённая алкоголем, продолжала: