Всемирный следопыт, 1928 № 02

Войдя в комнату, он быстро разделся, вынул из дорожной сумки пачку газет и писем и сел к столу. Пересмотрев бегло всю пачку, он остановился на большом сером пакете и тотчас вскрыл его.

Минуту спустя, озабоченность стаяла с его лица, от глаз и губ брызнули лучи удовлетворения.

Это было лицо, высушенное знойными ветрами пустыни; каждый мускул, каждый желвак дрожал тут же под кожей, отчего лицо казалось мужественным и выразительным.

В письме он прочел:

Уважаемый товарищ Кравков!

Спешу уведомить Вас, что находка Ваша чрезвычайно заинтересовала не только наши ученые круги, но, благодаря моему краткому сообщению в «Archeologie» — и европейские. Туркестан, столько раз смывавшийся гигантскими волнами великих переселений, таит в своей истории еще много загадок. На одну из них, очевидно, вы и напали.

Прилагаемый при сем перевод любезно доставленной Вами грамоты, к сожалению, имеет досадные перерывы, именно в тех местах, где письмена, благодаря истлевшему материалу, стали неразборчивы. Но я полагаю, что и те сведения, которые мы получили, дают полное основание ожидать продуктивных исследований в этом направлении.

Грамота и остаток каменного футляра, согласно Вашему желанию, помещены в Археологический Музей при Академии Наук, причем кусочки ссохшейся каменоподобной мастики, которой была залита грамота в футляре, отданы на исследование в химическую лабораторию.

Академия Наук приносит Вам глубокую благодарность за Ваше любезное разрешение опубликовать столь ценный документ.

Ученый секретарь Монгольской Академии Наук Ц. Шаймардано.

27 апреля 192* года. Г. Улан-Батор».