Всего один поцелуй

– Ну, полагаю, я должна сказать вам, что я была единственным ребенком в семье, и из моих родственников никого не осталось в живых. И вашей дочери не следует быть такой же одинокой, как я в детстве. Если вы согласитесь, я подарю ей брата или сестренку. – Она вдруг заторопилась: – И еще я хотела бы…

– Все, что пожелаете.

– Я бы предпочла не объявлять о нашей помолвке до отбытия на прием.

– Почему?

– Потому что я научилась не принимать поспешных решений. Признаться, я затеяла этот разговор, чтобы узнать, намерены ли вы жениться второй раз. Но теперь, когда мы поделились своими мыслями друг с другом, нет необходимости спешить.

Прелестная и разумная женщина…

– Грейс, дорогая, я не уверен, что достоин вас, но сделаю все возможное, чтобы вы были счастливы.

Она поправила жемчужное ожерелье, улыбнулась и прошептала:

– Я хотела сказать вам то же самое.

– Нам с вами будет очень хорошо, – сказал он и поцеловал ее пальцы, нежные и мягкие. Совсем не такие, как у Джорджианы.

Кровь застучала у него в висках, и он рассердился на себя за то, что даже в этот момент думал о Джорджиане.

Голова продолжала мучить его всю следующую неделю. Боль наконец отступила за обедом однажды вечером, когда он наблюдал за сияющей Грейс, сидящей по левую руку от него, и Атой по правую. Джорджиана всегда сидела на противоположном конце длинного стола, скрытая большим букетом цветов.

За столом присутствовал также герцог Хелстон, пристально смотревший на него и как будто собиравшийся освежевать Куинна серебряным разделочным ножом. Герцогиня казалась готова последовать примеру мужа и вымазать маркиза дегтем. Слава Богу, сегодня здесь были еще и мистер Браун, развлекавший всех, и Сара Уинтерс, всегда и со всеми вежливая.

Наконец Куинн не выдержал, встал и уронил салфетку на стол:

– Извините нас, леди, мы с его светлостью и мистером Брауном удалимся в мой кабинет на некоторое время. Если ты согласна, Джорджиана, мы присоединимся к вам вскоре в гостиной.

Люк Сент-Обин не стал дожидаться ее ответа. Он зарычал и вышел из комнаты. Мистер Браун последовал за ним, подмигнув Ате, притворившейся, что она ничего не заметила.

– Какого дьявола вы задумали, Элсмир? – Люк Сент-Обин источал злость, расхаживая вдоль стен кабинета.

Мистер Браун рассмеялся:

– Все так знакомо, мне кажется, что я смотрю комедию Шекспира.

– Это не комедия, старина, – пробормотал Люк, – это проклятая трагедия эпических масштабов, и он идеально играет роль злодея. Итак, Элсмир?

– Мне кажется, я должен принести вам официальные извинения, Хелстон. – Куинн подошел к столу и оглядел несчетное количество бутылок, стоявших там. – Мы остановились на французском бренди. Пять ящиков. Я купил десять. И ящик арманьяка для вашей бабушки.

Мистер Браун потер руки:

– Прекрасно, милорд.

– Не смей выказывать ему ни грамма благодарности, Брауни, – все еще хмурясь, произнес Хелстон. – Я до сих пор с сожалением вспоминаю тот день, когда предложил ему нанять тебя.

– Ты не прав, Люк, – ответил мистер Браун, – это того стоило – и в смысле денег, и в смысле развлечений. Лорд Элсмир, похоже, еще более забавен, чем ты.

Куинн холодно взглянул на него:

– Не знаю, что вы находите забавным, мистер Браун. Не хотите ли бренди?

– Я бы предпочел арманьяк.

Куинн поднял брови:

– К сожалению, у меня есть только бренди. Ата по какой-то странной причине спрятала весь арманьяк.

Он налил два бокала и обернулся к джентльменам: одному – высокому и угрожающему, другому – дородному и лысому. Куинн зажег сигару и поднял ее в шутовском салюте:

– Ваше здоровье, джентльмены.

– Мы определенно не будем пить за твое, – пробормотал герцог.

Губы мистера Брауна дрогнули.

– Люк, я никогда не видел тебя столь суровым и не готовым прощать, – произнес он. – Но с другой стороны, я заметил, что когда кто-то встречается со своим зеркальным отражением, то между ними неизбежно возникает сильнейшая неприязнь.

Люк подавился бренди:

– Если ты осмеливаешься предположить, что я хоть чем-то похож на этого щеголя-дипломата, я буду вынужден убить тебя. После того как убью его. – Герцог наконец перестал сдерживать гнев и быстро пересек разделявшее его с Куинном пространство. – Элсмир, почему вы решили, что я буду спокойно смотреть, как вы играете привязанностью Грейс Шеффи, бесчестя в то же время вдову своего кузена? Вы жалкий пес, прячущийся под пышным убранством. – Люк достал из кармана перчатки. – И, поскольку Энтони Фортескью нет здесь, чтобы защитить честь его жены, я вынужден сделать это за него.

Куинн окаменел.

Мистер Браун прекратил смеяться:

– Люк?

– Ты будешь отрицать это, Элсмир?

– Нет.

– Итак?

Честь заставила Куинна промолчать.

Хелстон бросил ему в лицо перчатки.

– Пистолеты или шпаги?

Мистер Браун откашлялся и посмотрел на Куинна.

– Итак, друг мой, похоже, вас есть, с чем поздравить. С кем из девушек вы предстанете перед алтарем, прежде чем вас убьют?

– Шпаги, – глухо ответил Куинн.

– Отвечай на вопрос Брауни, ублюдок.

Он с трудом удержался от того, чтобы ударить Хелстона, но желание покалечить себя было еще сильнее.