Всего лишь пепел

 — Похоже, приехали! — севшим голосом сказал Пузынёв. — Надо разделиться. Вы к церкви, там все осмотрите. А я тут к одному домику подозрительному схожу, проведаю кой-кого. Встречаемся через пятнадцать минут в центре деревни у закрытого магазина. Его легко найти, там вывеска сохранилась.

Быстрым шагом, иногда переходя на бег, он двинулся в сторону дома мутных, как он их про себя называл, старух — Анфисы Сергеевны и Анны Васильевны. На ходу достал из кобуры «Макаров» и заткнул за пояс на животе. Он пытался включить все свои боевые навыки. А вдруг и впрямь внештатная ситуация? Кто его знает? Итак, максимум внимания!

В деревне многое поменялось: поднялись поваленные заборы, распрямились крыши, заиграли свежими красками обновленные фасады изб. На несколько секунд он задержался у нового дома, совсем недавно здесь был заросший бурьяном старый фундамент. Однако быстро они! Чуть далее еще один такой же. Дома выглядели добротно: стены из толстого калиброванного бревна, крыши под металлочерепицей. Устраиваются надолго...

Он приостановился, почувствовав на себе чей-то взгляд. У колодезного сруба, выкрашенного в светло-коричневый цвет, затаилась такой же масти вислоухое лохматое существо в черном ошейнике. Оно смотрело сонными совиными глазами и казалось вполне равнодушным. Отметив сходство собачонки с кем-то из недавно виденных чиновников, Пузынёв двинулся, было, дальше. И тут же был коварно атакован. С истерично-визгливым лаем собака кинулась на него и вцепилась зубами в ботинок. К счастью, штатной милицейской обуви удалось доказать свою профпригодность: жучка лишь безсильно клацнула зубами. И отскочила, заворожено впившись взглядом в поднятую вверх руку Пузынева.

— Сейчас я тебя! – прикрикнул он и сделал вид, что бросает камень.

Жучка взвизгнула и скрылась в кустах за калиткой. Пузынев проводил ее взглядом и вдруг скомандовал себе: «Стоп!» Ему показалось, что во дворе дома у сарая мелькнула тень в спецназовском комбинезоне. Он напрягся, рука потянулась к пистолету.

— Эй, кто там? Стой! — крикнул он и метнулся следом за неизвестным.

Свернув за угол сарая, увидел, как раскачивается подвешенное на торчащем из стены гвозде велосипедное колесо. Значит кто-то только что его задел.

 — Стой! — опять выкрикнул он, вытаскивая пистолет и передергивая затвор.

Теперь им двигал азарт погони, он словно превратился в прежнего молодого опера, гоняющегося за мазуриками по подворотням старого города. Спина в зеленом комбинезоне мелькнула в соседнем огороде. Он сходу перескочил через забор, зацепился за яблоневый сук, фуражка улетела в кусты крыжовника. На мгновение он отвлекся от погони, пытаясь запомнить это место. Но в следующий миг врезался в остов старого парника, разметал по сторонам полусгнившие стойки, порвал рукав кителя и уронил на землю пистолет. Поднимая оружие, заметил, что злоумышленник пересекает дорогу. В руках у него было что-то, похожее на ружье.

 — Ах ты так, — закричал Пузынёв, — стой, стрелять буду!

Чтобы не показаться болтуном, он действительно выстрелил вверх. Потом в несколько шагов перемахнул дорогу и, проламывая кустарник, попытался отыскать глазами убегающую зеленую цель. Однако неизвестный скрылся. Пузынёв, как мог, прочесал соседний сад, следующий участок дороги, заглянул в окруженную древним фундаментом воронку. Безрезультатно!

 — Вот ведь дрянь! — выругался он и осмотрел себя: урон мундиру был нанесен существенный.

Он сплюнул и опять выругался. Куда теперь идти? Только к дому старух, чтоб их нелегкая унесла!

Убрав за пояс пистолет, он кое-как приладил оторванный лоскут на рукаве и, на ходу стряхивая с себя налипшую паутину, зашагал к пряничному домику, до которого оставалось рукой подать.

На украшенной резьбой скамейке у калитки сидел человек в зеленом военном комбинезоне — тот самый, без всяких сомнений. Рядом с ним лежала потерянная фуражка Пузынёва. Это уже переходило все границы! Однако за пистолет Василий Петрович хвататься не стал и даже рта не раскрыл. Потому что загодя еще, от поворота, когда лишь открылась глазам конфетная избушка, узнал этого самого злоумышленника. Фамилии у них, кстати, были очень похожи, а при буквальном рассмотрении — так и вовсе не различались: что у одного, что у другого, что у обоих вместе — Пузынёвы.

 — Дед Коля, — прошептал Василий Петрович, — ты чего здесь?

Их разделяло метров сорок, поэтому его вряд ли представлялось возможным услышать. Однако сидящий был непростым стариком, можно сказать — нездешним, поэтому он услышал и ответил:

 — А где ж мне быть, паршивец ты этакий? Все бузотёришь, людям гадишь? А отвечать не пора ли? Будешь бит! — Николай Дорофеевич взмахнул палкой, которую Василий Петрович давеча очевидно принял за ружье.

«Ну вот, — растерянно подумал он, — коньяка вроде не пил, — а с башкой опять беда. Нет, мимо псих-диспансера не пройти».

 — Да не помогут тебе там, как и мне припарки, — съерничал Николай Дорофеевич. — Ты с кем тут воюешь? В кого палишь? Смотри, потонешь! Ведь учил я тебя: не спросившись броду, не суйся в воду!