Все знания и силы

Странное дело, но его вера в то, что боль ему только кажется, пропала, как только он перестал пить таблетки. Хотя тетя проверяла, сунул ли мальчишка их в рот, но тот научился засовывать таблетки под язык и выплевывать потом в унитаз. Его суставы были теплыми, иногда горячими, Гарри считал, что такое казаться не может. Значит, на него просто всем наплевать.

Последний месяц перед школой был сложным, но не невозможным. В основном, по мнению Гарри, ему жилось сравнительно комфортно, потому что дядя Вернон оставался в больнице, и мальчика никто не пытался больше избить. За одно это он был благодарен той силе, что жила в нем. Вот только одного не понимал Гарри Поттер — почему она не вмешалась раньше?

Он притерпелся к боли и научился работать руками так, чтобы она не терзала его, но вот что его ждет в школе магии — мальчик не знал. Он надеялся на то, что наказания там обычные, а не какие-нибудь магические, которых он может и не выдержать. Сам еще не понимая, Гарри опасно близко подошел к той самой черте, за которой никаких желаний уже не бывает. Психика ребенка могла сдаться в любой момент.

Когда опять стало трудно дышать, Гарри лишь сжал зубы, заставляя себя дышать размеренно, но не преуспел в этом, потеряв сознание. Видимо, в спертом воздухе чулана было слишком мало кислорода. По крайней мере, так подумал Гарри, когда очнулся, но выбраться не смог — Петунья заперла чулан на замок, что, впрочем, ей не помогло. Паника обуяла мальчика, вообразившего, что сейчас он задохнется, и дверь чулана куда-то исчезла.

Внутрь хлынул живительный воздух, показавшийся таким прекрасным, отчего паника сразу же улеглась, и сильно утомившийся Гарри смог спокойно уснуть. Утром Петунья была, конечно, недовольна, но это был последний, как она надеялась, день мальчишки в ее доме — вполне можно было и потерпеть.

* * *

Попасть на поезд было бы очень сложно, но Петунья вызвала мальчику такси, желая поскорее от него избавиться, а таксист, увидев покрасневшие руки Гарри, помог ему с сундуком. Посторонние люди, видя мальчика, старались ему помочь и верили в то, что это не выдумка. Красные, начавшие деформироваться кисти, прихрамывание и прикушенная губа говорили о том, что мальчику больно. Почему-то посторонние люди в это верили, а так называемые «близкие» — нет.

— Мальчик, тебе помочь? — подошел к Гарри полисмен.

— А можно? — встретив наполненные надеждой большие зеленые глаза, полисмен улыбнулся.

— Конечно, можно, — он подвез багажную тележку, легко поставил на нее сундук и поинтересовался: — С тележкой справишься, или до поезда проводить?

— Нет, спасибо большое! — обрадовался Гарри. — Дальше я сам.

— Самостоятельный какой, ну, доброй дороги, — пожелал полицейский на прощанье.

Провисая на тележке, перенося на нее свой вес, мальчик упрямо шел к разделительному барьеру. Путь был тяжел, но Гарри шел так, как будто от этого зависела его жизнь.

— Привет, — услышал он голос какой-то девочки и, повернувшись, чуть не упал. На него смотрели большие карие глаза, в которых плескался интерес.

— Привет… — прошептал Гарри, мучительно стараясь не расплакаться от вспыхнувшей с новой силой от неловкого движения боли.

Часть 3

Экзамены пролетели незаметно, впечатленные чиновники решили не затягивать, особенно когда девочка поинтересовалась, можно ли учиться экстерном.

— Но, мисс Грейнджер, зачем это вам? — удивился чиновник, разглядывая девочку.

— Скучно мне, — пояснило юное дарование. — Очень скучно, просто невозможно как. В медицинский хочу.

— Давайте я покажу вам, что это не так просто? — поинтересовался чиновник и протянул девочке задания для экзаменов за среднюю школу.

— Время дадите? — просмотрев по диагонали задания, поинтересовалась Гермиона.

— Да сколько угодно, — развеселился чиновник, пригласив коллег.

— Хо-ро-шо, — протянула девочка, усаживаясь за стол.

Английский Вера знала в совершенстве — пришлось выучить, сочинения писать для той, что выступала на конгрессах, было совершенно не смешным делом. Математику пришлось поднапрячься, но и на это ее хватило, история проблем не вызвала, вот только география, но тут просто повезло, поэтому уже через два часа Гермиона сдавала решенное задание.

— Знаете, коллега, — вздохнул один из чиновников. — Ей, пожалуй, действительно скучно будет.

— Значит, разрешаем экстернат, — улыбнулся веселый чиновник.

Новая Гермиона была двойственной — она отлично чувствовала себя на детской площадке, любила читать, смотреть фильмы, обожала мороженое и парк аттракционов, но как только дело касалось медицины — ребенок тут же исчезал. Первым это отметил мистер Грейнджер, приведший девочку на работу и в шутку предложивший пройти по палатам. Девочке даже выдали хирургический костюм, чтобы она походила на врачей, как выразился папа.

Гермиона кивнула и пошла переодеваться, приняв душ, чем удивила даже медсестер, не ожидавших такого серьезного отношения от ребенка. А потом был обход, который вел папа, веселящий своих коллег. Вот только коллеги сразу же отметили, что дочь начальника понимает, что говорит.