Все знания и силы

Когда впервые заболели пальцы, Гарри поначалу подумал, что это от наказания, но утренняя скованность рук и ног стала приносить ребенку серьезные неудобства, поэтому, когда руки начали болеть сильнее, он, на свою голову, пожаловался тете. Петунья отвезла мальчика в больницу, где после анализа крови, даже особо не осмотрев ребенка, врач сказал: «психосоматика» и объяснил, что это такое.

Ему прописали таблетки, от которых Гарри становился вялым, спокойным, сонным, но боль они не снимали, впрочем, дядя Вернон по-своему понял объяснения врача, поэтому наказания дома стали регулярными, иногда даже до крови, чего раньше не было. Вернон хотел выбить всю эту психосоматику из «ненормального», как теперь называли Гарри, но боль все росла. Вскоре начали болеть и колени, причиняя страдания при беге. Гарри не решался пожаловаться еще раз, ведь могло стать еще хуже.

Добрый доктор в больнице рассказывал, что боль мальчику только кажется, что это он себя убедил в существовании боли, отчего сам страдает. Он учил ребенка не замечать эту самую боль, и Гарри ему поверил. Но однажды вместо того доктора был другой доктор, который решил доказать, что мальчику кажется эта боль.

— Вот эта мазь, она не делает ничего, — сказал он, открывая тюбик. — Я тебе смажу суставы и боль останется, хорошо?

— Хорошо, — сказал мальчик, не понимающий, зачем это нужно доктору, который смазывал лучезапястные суставы болеутоляющей мазью, чтобы потом объяснить мальчику, что это за мазь и почему она не работает в случае Гарри.

Но прошло совсем немного времени, и Гарри улыбнулся, сообщив, что намазанные места совсем не болят. На этот раз задумался доктор и взял кровь на анализ еще раз. Правда, для Гарри, уже уверенного в том, что боль ему только кажется, ничего не изменилось. Он все так же ходил в школу, все так же подставлял под линейку дрожащие ладони… И верил в то, что это все его фантазия. Он верил в это, когда начал падать, он верил в это, когда не мог удержать ручку в руках. Его наказывали за то, что ему больно.

Ежедневно, в основном, ближе к вечеру, после наказания Вернона, у Гарри поднималась температура, но доктор в больнице сказал, что это «от слез» и «у детей бывает», анализы же нормальные. В анализах крови только иногда проскакивало что-то необычное, но на эту необычность уже не обращали внимания. А Гарри уже становилось все равно. Боли в руках иногда становились настолько сильными, что мальчик терял сознание. Иногда было трудно дышать, особенно после спорта, на котором Гарри уже предпочитал получить наказание, а не мучиться, так как наказание было менее болезненным.

Обнаружив, что, когда руки в тепле, они не так сильно болят, мальчик старался помочь себе сам, но уже не надеялся встретить свой одиннадцатый день рождения, чувствуя, что сходит с ума от таблеток, которые он научился не принимать, и постоянной боли, с которой ничего поделать было нельзя, разве что уснуть. Возможно, будь Дурсли родными родителями или приняв мальчика, как сына, они смогли бы настоять на обследовании, но…

Видимо, решение не пить таблетки освободило что-то внутри Гарри, потому что когда дядя Вернон решил в очередной раз наказать мальчика, неизвестная сила отшвырнула его, вбивая в потолок гостиной. Эта сила пробила перекрытия, сломала дядю Вернона, напугала тетю Петунью и отправила мальчика в глубокий обморок. Когда Гарри очнулся в чулане, дядю уже увезли парамедики, а тетя смотрела на мальчика с ужасом, но зато его больше никто не бил.

* * *

День рождения Гарри стал самым серьезным испытанием для мальчика. Явившаяся за ним профессор совершенно не обратила внимания на то, как двигается мальчик, поэтому шла быстро, да так, что Гарри едва поспевал за ней. Профессор МакГонагалл постоянно подгоняла мальчика, у которого временами перед глазами появлялись черные точки, похожие на мошек, но он упрямо шел, закусив губу.

Мантии, палочка, учебники, аптека — все пролетело бы абсолютно незаметно, если бы не обморок Гарри прямо на Косой Аллее, вызвавший всеобщее порицание и обещание наказания. И в этот момент волшебный мир перестал быть сказкой в глазах Гарри. Ему даже захотелось в знакомый до последней досточки чулан, подальше от таких профессоров, как МакГонагалл, но мальчику просто некуда было идти.

Профессор аппарировала мальчика обратно вместе с вещами, подробно объяснила, как пройти на платформу, и исчезла. А Гарри попытался затащить тяжелый сундук в дом. С первого раза это не получилось, но он не сдавался, пробуя еще и еще, пока, наконец, не смог…

— Ну что, скоро ты исчезнешь из нашей жизни? — зло поинтересовалась Петунья.

— Очень надеюсь, — ответил мальчик, пытаясь разогнуть сведенные от нагрузки пальцы. — Как бы я хотел вас всех больше никогда не видеть…

— Вот чтобы не возвращался! — произнесла на это тетя. — А то в приют сдам!

— Да лучше уж в приюте… — прошептал Гарри. — Может быть, там хотя бы поверят…