Все живы

– Да приедешь еще сюда, обязательно. Да-ниловка будет твоя база.

Боря кивнул и начал убирать игрушки, которые расплывались и подрагивали у него перед глазами.

– А куда пальма делась? – задал Боря занимающий его вопрос.

Марина улыбнулась:

– В ординаторскую перетащили, на тачке. Там всегда найдется кому поливать. Я инструкцию к стене скотчем приклеила и табличку. Ну, чтобы не залили, – объяснила Марина, накладывая в салатник маринованные баклажаны.

Боря порезал хлеб, открыл чипсы, которые они купили в магазинчике на обратном пути. Вдохнул аппетитный запах разогретых голубцов. Да, за дядю Володю можно быть спокойным.

– Марина, вы такая замечательная! – с чувством сказал художник, раскладывая голубцы по тарелкам с большой розово-малиновой розой с одного краю.

– Спасибо, – без всякого кокетства улыбнулась девушка. – Вы тоже хороший. А то я переживала, пока вас не увидела. Думала, мало ли, педофил какой. А посмотрела – не похожи.

– А как должен выглядеть педофил? Я просто ни одного не видел. Но думал, что это как раз мой типаж: невысокого роста, щуплый, с грустными добрыми глазами. А вы как представляли? Как маньяка? Хотя они ведь тоже разные, думаю. Как-то не занимался этим вопросом.

– Ну да, типа маньяк. Лицо квадратное, зубы сжаты, глаза безжалостные, обязательно густые темные брови.

– А я представляю маньяка как Ганнибала Лектора из «Молчания ягнят». Ладно, ну их. Да, Боря рискует, что согласился уехать с малознакомым мужчиной. Но у меня ведь тоже есть определенные риски, правда? Так что чем меряться рисками, будем надеяться на лучшее.

Они поужинали, потом Боря пошел собирать корабль, чтобы проверить, все ли детали на месте, и в случае чего завтра сбегать поискать в куче других лего.

– Как там его бабушка? – негромко спросил художник.

– Плохо. Неустойчивое равновесие. Не узнает никого. Где-то там, внутри себя она. Иногда становится вроде как беспокойной, что-то мычит. Наш главврач настроен пессимистично. Может, ей и лучше будет уйти, чем так лежать. Уже пролежни начинаются, хотя и ворочаем ее, и Коля с Аленкой постоянно заскакивают. Жара еще эта… Не пускайте Борю, нечего ему там смотреть. Пусть запомнит бабушку до болезни. Ой, как вспомню их отъезд… Машина тронулась, а она стоит, как каменная. Она тогда еще надломилась. Надеюсь, что Светке влепят по полной. Хоть, может, от алкоголизма излечится. От дури-то навряд ли. Ее родительских прав лишат?

– Сказали, да.

– Это очень хорошо. Ладно, побегу я. Звоните за полчасика до отъезда, хочу проводить. И не беспокойтесь, Боря хороший, правда. Только имейте в виду: он не выносит криков и еще звук «с», ну, долгий. И когда жвачку при нем жуют или вообще чавкают. Но он не аутист, это точно. Просто вот такой заскок у человека.

* * *

В школе договорились быстро, но всё равно провели там несколько часов. Боря успел сдать географию, биологию, музыку и физкультуру, с которой ограничились тестом: у него был медотвод. Учителя смотрели с сочувствием, школьники – с любопытством, не очень здоровым, как показалось Алексею Степановичу, и тихонько шушукались. Завуч пригласила пообедать в школьной столовой, и на обратном пути Боря предложил зайти на озеро. Несмотря на жару, художник согласился.

– Вот какое. Небольшое, но в нем даже щуки водятся. А уж уток полно! И кувшинки, – тоном экскурсовода рассказывал Боря, а сам всё думал про тот старый багор с крючком, который прошлым летом увидел в лодке. Ему было беспокойно: как бы Алексей Степанович не передумал в последний момент. Быстрей бы уж уехать!

– А такси на когда заказано? – не удержавшись, спросил он художника, который фотографировал всё подряд, смахивая время от времени пот со лба.

– На четыре часа. Слушай, ты весь красный. А я очень хочу в душ. Пойдем потихоньку. Ты вот чего: подумай, что мы забыли. Документы твои я все взял, вот, из школы нужно еще справку добавить. Вещи почти собраны. Чемодан не забудешь?

– Нет, конечно. Только я его открыл, а он с одной стороны закрываться не хочет. Может, скотчем замотать?

– Придем, гляну. Я, конечно, не реставратор, но некоторые навыки имеются.

«Так, главное – его сейчас чем-нибудь занять», – поглядывая на мальчика, решил художник.

– Слушай, а давай ты попробуешь чемодан как-то оттереть, а то страшный такой, – предложил Алексей Степанович, разобравшись с замком.

Боря так увлекся, что переодевался уже на ходу, когда приехало такси. Дядя Коля и Марина помогли погрузить вещи. Чтобы не задерживать таксиста, попрощались наскоро, и это оказалось самым правильным: у Бори не возникло чувства, что он уезжает навсегда. Да и художник, внимательно взглянув на мальчика, сказал самым будничным тоном:

– Ну вот, начинается твое путешествие. А следующей весной приедешь сдавать шестой класс и проведать родных. Здесь весной красиво! Жарко, правда, не ожидал такого! Хорошо, что я с кондиционером такси заказал.

Когда машина тронулась, перед глазами мальчика вновь встала картинка его первого отъезда и неподвижная фигура бабушки. Боря понял: да, она скоро умрет, и он это знал еще тогда, на похоронах бабы Гали. Он вздохнул.