Все живы

Спать не хотелось, смотреть в окно было не на что, и Боря просто сидел и наблюдал за своими мыслями. Это с раннего детства было одним из его любимых занятий. А вот и обещанная остановка.

– Быково. Последний оплот цивилизации. Я заправлюсь, а вы сходите пончиков купите или что там у них продают. Ну и в туалет, само собой.

Боря есть не хотел, но пончики так аппетитно пахли!

– Смотри, чтобы не затошнило, – протягивая упаковку влажных салфеток, предупредила тетя Нина. Сама она съела уже три штуки и засмеялась, заметив, что рука снова потянулась в бумажный пакет. – Диверсия какая-то с этими пончиками» – весело пожаловалась она и спрятала их поглубже.

После еды мысли как-то закончились, и Боря дремал, положив голову на колени Алексея Степановича. Потом машину стало сильно трясти.

– Ну что, асфальт всё? – тихо спросил художник.

– Вы будете смеяться, но еще не всё! Вот помню, как-то ездил с друзьями на их мегаджипе и они решили поехать короткой дорогой, ну, которую дядя Гугл советует. Всего-то двести километров, но половина фактически по степи, представляете? У них в машине что-то разболталось после этого, ну, хоть некритично. Обратно поехали по дяде Яше, по Яндексу то бишь, через Быково, хотя и больше трехсот километров. И то – вы сами чувствуете, что за асфальт. Здесь еще названия деревень прикольные: Путь Ильича, Маяк Октября… Вот и асфальт, наверное, родом из СССР, а потом его только бережно латали. Реставраторы хреновы!

Сколько еще прошло времени, Боря не знал, потому что все-таки снова заснул. Проснулся он от негромкого звука эсэмэски на телефоне тети Нины.

– Добро пожаловать в Казахстан! – прочитала она и рассмеялась. – Во дают!

– Ну да, граница близко. А мы, кстати, почти приехали. И кажется, удачно: день будет ясный. Так что скоро посмотрите на золотое озеро. Оно ведь такое только на восходе и на закате. Знающие люди говорят, что оттенки различаются. Да оно всегда разное.

– От погоды зависит, – кивнула тетя Нина.

Когда Боря с резиновыми шлепками в руках и в ветровке добрался до озера, уже начало светлеть. Перед ним лежало что-то огромное, серебристо-белое, с белыми, как снег, хлопьями по поверхности. «Это соль», – объяснил художник и достал из сумки куклу.

– Так, пять часов есть? Сейчас начнется.

– А почему ветер, а озеро не колышется? – спросил Боря.

– Слишком много соли. Сейчас войдем в воду, и всё поймешь, – объяснил дядя Володя. – Надевай шлепки.

Боря взял за руку Алексея Степановича, и они вошли в озеро. Вода оказалась неожиданно теплой, в отличие от воздуха. Мальчик пошевелил в шлепках пальцами и удивленно остановился: да, вода как будто и не вода вовсе. Какая-то маслянистая, густая.

– Вот она такая и есть – рапа. Здесь мелко совсем. Давай дойдем до вон тех столбиков, видишь? Там были царские купальни когда-то.

Художник какое-то время ходил, что-то прикидывая, смотрел на небо. Потом усадил Борёныша на первый в ряду столбик, сделал несколько примерочных снимков. Небо на востоке начало краснеть, и Боря удивленно раскрыл глаза: озеро стало розовым! Эти места особенно контрастировали с беловатыми и серо-синими полосами и островками. Он смотрел и не верил, что так бывает. Вода не может быть такого цвета.

А потом начало всходить солнце, и прямо под ним пролегла золотая полоса! Она всё расширялась, и вот уже расплавленное золото стало заливать целые площади!

– Что это? – прошептал он, но художник, увлеченный своей идеей, его не услышал.

Боря отошел чуть подальше от всех и с изумлением посмотрел вокруг. Со всех сторон озеро было разным. Если оглянуться, то его заливал теплый, яркий голубой цвет, а Борина тень была длинной-длинной. «Я как на другой планете. Или так в раю, может?» – И опять у Бори закончились мысли. Осталось только ощущение того, что он есть. И всё вокруг тоже есть, и так будет всегда.

– Я хочу потом еще туда съездить, – со вздохом сказал художник, рассматривая на следующий день фотографии. – Там так… между небом и землей. Может быть, следующей весной получится? Ой, не уверен…

Боря примостился рядом и с интересом наблюдал за работой Алексея Степановича. Тот быстро просматривал кучу снимков, какие-то сразу удалял, над другими на несколько секунд задумывался, прежде чем нажать кнопку.

– Как вы быстро их… тасуете, – заметил Боря.

– Ну, так опыт. Вот, гляди! Как тебе?

На снимке был его куклёныш. Он сидел на столбике, и казалось, что во всем мире больше не осталось никого. Вокруг было сумрачно и холодно.

– Ему одиноко, и сидеть неудобно, – с упреком ответил Боря.

– Ну да, сидеть неудобно, еле усадил его, – согласился художник. – А ты рядом стоял, между прочим, только пялился в другую сторону. А потом вообще куда-то утопал по воде, как Христос. Правда, там от всех людей такой эффект, будто по воде ходят. Вот, кстати.

Он быстро нашел фотографию. Да, Боря стоит совсем рядом с последним столбиком и, раскрыв рот, смотрит куда-то вдаль. Вид у него был комичный, как у большеголового гнома, увидевшего на краю неба золотого дракона.

– Это я солнца ждал, – улыбаясь, объяснил он.