Все пропавшие девушки

Мы это делали. Наяву. Вывозили мертвое тело, понятия не имея, каким образом оно попало к нам в гараж. Я подумала о полиции и об адвокатах – как бы они стали объяснять этот факт? А еще я подумала об Эверетте, не сумевшем отследить телефонные звонки в деле Парлито.

– Не бери с собой сотовый, – сказала я. – В нем навигатор.

– Сотовый на кухне, – отозвался Дэниел и указал на изуродованный гараж. – Приберешься здесь?

Он обращался к Тайлеру – от меня ведь толку не могло быть по определению. Тайлер кивнул.

Дэниел отъехал. Я заплакала, надеясь, что слезы будут смыты дождем.

– Одолжи мне машину, Ник, – сказал Тайлер, притворяясь, что не видит моих слез.

Говоря со мной, он смотрел строго на гараж.

– Для чего тебе машина?

– Чтобы привезти гравий и бетон. Чтобы заново залить пол в гараже.

– А до утра подождать нельзя?

– Нельзя. К утру здесь должен быть порядок. Справишься?

Он поставил передо мной задачу. Конкретную и внятную. Выполнимую.

– Да. Справлюсь.

Утереть слезы.

Сосредоточиться на осколках бетона. На пыли. На водяной пушке. На громе небесном.

Не упустить ни единой мелочи.

Не думать о главном.

Возьми себя в руки, Ник.

Соберись и сделай шаг.

Тик-так.

НАКАНУНЕ

День 2-й

Пробило полночь. Я еще подумала: вот и новый день. Позади – долгая дорога домой. Впереди – очередное медленное привыкание меня к Кули-Ридж и наоборот. Сейчас посплю, а на рассвете взгляну на ситуацию свежим взглядом, разговорю папу, заставлю его вспомнить, что он такое видел. Зайду с другого боку. Проберусь с тыла. Отыщу то, что вот уже десять лет как зарыто в землю. Может, тогда Кориннин призрак перестанет мутным пятном маячить на задворках сознания.

«Мне нужно с тобой поговорить. Об этой девушке. Я ее видел».

Я выключила свет в прихожей, и дом погрузился во тьму. Провела рукой по стене, по углам, где краска давным-давно облупилась. Отсюда до лестницы ровно пять шагов. Дорогу я знала наизусть.

Черт, кольцо. Снова я о нем забыла. Оставила на кухонном столе, в самой середине, чтобы не потерять среди бутылок с моющими средствами.

Два шага назад, к выключателю; подгнившая доска перед кухонным порогом, секундный промельк света за окном, в ночи. Не щелкнув выключателем, я приблизилась к окну.

На холме шевелилась тень. Ее было видно, потому что «тень» имела при себе фонарик. Узкий луч мелькал по древесным стволам. Я прижалась лбом к стеклу. «Тень» шла вниз с холма, и на долю секунды сердце защемило, потому что я подумала: это Тайлер. Это в его стиле.

Но нет. «Тень» была слишком мала. Слишком субтильна. Вот она оказалась в нашем дворе, и лунный свет упал на ее белокурые волосы, и она выключила фонарик своими тонкими длинными пальцами. Уставилась на темные окна. Внезапно пришло осознание: она не видит меня, прильнувшую к стеклу. Под мышкой она держала желтоватый конверт. Наклонилась, исчезнув из поля зрения, – и практически сразу возле задней двери послышался шорох бумаги, проталкиваемой в щель, явно узковатую для такого объема. После нескольких неудачных попыток шорох прекратился, зато дверная ручка стала медленно поворачиваться, движимая снаружи. Что еще за чертовщи…

Инстинктивно я схватилась за ручку, дернула, распахнула дверь. В следующую секунду щелкнула выключателем, и невыносимо яркий свет захлестнул нас обеих. Она вздрогнула, прижала к груди свой конверт, расширила и без того огромные, невинные глаза. Медленно опустила и вновь подняла веки. После первого изумления лицо стало непроницаемым.

– Аннализа, – произнесла я, отступая, впуская ее в дом. – Так-так.

Фразы «Тебе чем-нибудь помочь?» и «Что случилось?» казались равно неуместными, учитывая время суток и тот факт, что Аннализа пыталась тайно проникнуть в мой дом.

Она шагнула внутрь довольно робко, еще крепче, до побеления костяшек, вцепившись в конверт.

– Это мне? – спросила я.

Потому что на конверте печатными буквами, шариковой ручкой, было написано мое имя. Без фамилии. Просто «Ник».

– Это что, отречение от бывшего парня мне на подпись? Зря ночью из дома выходила. Между мной и Тайлером все кончено. Пользуйся.

Она кашлянула, чуть ослабила хватку.

– Нет, это кое-что другое.

Аннализа достала из заднего кармана мобильник и положила на кухонный стол.

Уселась к столу без приглашения, ногу на ногу закинула. Руки подрагивали на колене.

– Тайлер здесь совершенно ни при чем.

Огромные глазищи поймали мой взгляд, улыбка поползла к ушам. Я растерялась. Эта Аннализа совсем не походила на тринадцатилетнюю девочку, которая осталась в моей памяти. Эта Аннализа сломала печать на конверте и вытряхнула содержимое на стол.

Сначала я увидела что-то вроде прейскуранта: лист бумаги с цифрами. Стоимость молчания, стоимость флешки и условие: оставить деньги в заброшенном доме Пайпера. Веером легли остальные листки – темные, как бы размытые.

– Ничего не понимаю, – произнесла я.