Все мы злодеи

Приняв всеобщее молчание за поощрение, Бриони продолжила:

– Накладывая это проклятие, наши предки сделали Достопримечательности магической доской. А Реликвии были ингредиентами проклятья. Это означает, что если мы расположим ингредиенты на доске так, как они были расположены во время создания проклятья, мы сможем полностью его уничтожить.

– Ты хочешь сказать, что это можно сделать, поместив Реликвию в Достопримечательность? – спросил Гэвин. Судя по его тону, он отнесся к словам Бриони с тем же скептицизмом, что и Изобель. – Этому проклятью уже восемьсот лет. Подобное определенно уже случалось. Хотя бы случайно.

– Суть не в том, чтобы поместить любую Реликвию в любую Достопримечательность, – сказала Бриони. – Я разговаривала с заклинателем, у которого была та же теория – что у каждого семейства, которое участвует в турнире, есть своя история. О Достопримечательности и Реликвии, которые обычно предпочитает их чемпион. Шаблон.

Изобель вспомнила, что ее отец рассказывал ей о том, что Макасланы когда-то имели особую связь со смертью, и именно поэтому их чемпионы обычно предпочитали Склеп и Плащ.

Не то чтобы это что-то доказывало. У каждого древнего рода были свои сказки.

Бриони одарила остальных торжествующей улыбкой.

– Неужели вы не понимаете? Я нашла способ спасти всех нас.

Но Изобель беспокоила не только логика. Она видела на лице Бриони гордость и нетерпение. Это выражение лица девушки было ей очень знакомо.

Перед глазами Изобель как будто мелькнула вспышка фотоаппарата, и у нее перед глазами пронеслись непрошеные воспоминания…

* * *

– Какого черта? – выдохнула Изобель, останавливаясь у своего шкафчика.

По всей двери были скотчем приклеены страницы из «Традиции трагедии», главы, посвященной Макасланам. Вертикально поперек них большими красными буквами было написано слово «ПИЯВКА», а из щелей шкафчика доносился прогорклый запах, как будто кто-то наложил на него проклятье Тухлого яйца.

Бриони резко подалась вперед, сорвала со шкафчика всю бумагу и скомкала ее в ладони.

– Прошло уже несколько недель. Казалось бы, все уже должны были об этом забыть.

Это был далеко не первый акт вандализма, с которым Изобель столкнулась с тех пор, как в прошлом месяце была опубликована эта книга. Но до этого никто не осмеливался портить ее вещи в школе.

Изобель бросила взгляд на совершенно целый и невредимый шкафчик Бриони в другом конце коридора.

– Дело не в книге, – пробормотала Изобель, съежившись под взглядами проходящих мимо студентов. – А в моей семье.

Мало того что Макасланы сколотили свое состояние не совсем честным путем. В список их грехов можно было добавить еще и убийство.

– Чепуха это все. Ты совсем не такая, как они. Ты даже с отцом почти не общаешься.

Бриони использовала заклинание Спичка, бросила скомканную бумагу на пол и позволила ей сгореть на линолеуме.

Изобель отшатнулась. Она не хотела обжечься.

– Ты что делаешь? Из-за тебя мы попадем в неприятности.

Это Изобель должна чувствовать себя оскорбленной, не она. И ей не очень понравился тон Бриони, когда она говорила о ее отце. То, что она не всегда жила с ним, не значило, что он не ее папа.

Но Бриони лишь затоптала огонь своим мокасином. На ее форме Ильвернатской подготовительной школы появились пятна сажи.

– Они не должны так с тобой обращаться. Ты такая способная, а теперь все они знают, что ты – часть чего-то особенного. Чего-то великого.

Изобель сменила тему, как делала всегда, когда Бриони говорила о турнире так, словно это сказка, а не проклятье.

– Рано или поздно они прекратят, – сказала Изобель, схватив Бриони за руку и потащив за собой в класс. Но зловоние проклятия преследовало ее весь остаток дня, независимо от того, как часто она опрыскивала воздух своими пионовыми духами.

Неделю спустя Изобель выглянула из-за школьного автобуса, чтобы убедиться, что журналист, который только что приставал к ним, скрылся из виду.

– Я… я не понимаю, – заикаясь, пробормотала она. – С чего он решил, что я чемпионка?

Бриони ухмыльнулась и легонько толкнула ее в плечо.

– Потому что очевидно, что ты – лучший кандидат, которого может выставить твоя семья. Кстати, ты вполне могла бы вести курс создания заклинаний. У тебя бы получилось куда лучше мистера Фланнагана.

– Но журналист говорил об этом так, словно это не слух. – Желудок Изобель скрутило от ужаса. Девушки поспешили обратно в здание. Коридор казался у`же, чем раньше, шепот ее одноклассников становился все громче. – Он сказал «объявленная чемпионка». С чего бы ему…

Но она не смогла договорить. По коридорам школы разнесся неприятный визг микрофона, и диктор потребовал, чтобы Изобель Макаслан зашла к декану. Немедленно.

– Ничего не хотите сказать по этому поводу? – спросил декан, размахивая утренним выпуском «Ильвернатского затмения». – Или объяснить, почему каждый журналист в Кендалле звонит мне и просит, чтобы школа дала комментарий?

Именно тогда Изобель увидела заголовок:

«ИЗОБЕЛЬ МАКАСЛАН – ПЕРВАЯ ЧЕМПИОНКА СМЕРТЕЛЬНОГО ПРОКЛЯТЬЯ ИЛЬВЕРНАТА»