Все мы злодеи

Она взяла его за руку и неуверенно поднялась на ноги. Сейчас они были очень близко. Она могла видеть остатки нескольких выцветших следов проклятия на его коже, на воротнике его футболки-поло все еще была засохшая кровь.

– Я тоже хочу все исправить, – сказала Бриони.

– Тогда не перевешивай свою вину на мои плечи. Ты должна взять на себя ответственность за себя и за тех, кому причинила боль. – Финли сделал паузу. Ему не нужно было добавлять, что он говорил в том числе и о себе. – Если ты не врешь, ты не сдашься. Не опустишь руки.

Он не дал ей закончить ее историю. Но также не дал ей и нового начала.

– И что будет дальше? – спросила Бриони.

– Мы вдвоем закончим то, что ты начала. Неважно, кем мы после этого станем в глазах членов наших семей – героями или злодеями. Мне плевать. Думаю, тебе теперь плевать тоже.

Бриони почувствовала, как ее накрывает волной безмерной благодарности. Она больше не будет плыть по течению. Она найдет новый путь вперед, и ей не придется искать его в одиночку.

– Так ты… ты хочешь вернуться в Монастырь? – спросила она.

Но Финли покачал головой.

– Элионор рассказала мне, что ты говорила о септограмме, и сказала, что ей на это плевать. Остальные тоже вряд ли тебе поверят. Пока ты не сможешь предъявить неоспоримые доказательства.

Бриони посмотрела на Меч, висящий на спине Финли. Всего несколько минут назад его острие касалось ее шеи. А теперь он может стать первой ступенью на пути к их спасению.

– Ну, я знаю, как получить эти доказательства, – сказала Бриони. – Алистер оставил Пещеру без присмотра. Он в Замке. А у тебя есть Меч.

Что-то вспыхнуло в глазах Финли.

Решимость.

Его взгляд скользнул мимо нее к горам, туда, где была скрыта Пещера. А потом он снова повернулся к Бриони.

– Тогда пошли, – сказал он.

Бриони кивнула и опустилась на колени, чтобы собрать свои магические кольца. Теперь она знала правду о себе. Она причинила столько боли, столько вреда. Раньше, пытаясь прекратить турнир, она руководствовалась ложной мотивацией. Но если они с Финли смогут доказать, что ее слова не выдумка, возможно – только возможно, – она сможет найти верную.

41. Изобель Макаслан

Наши семейства хранили этот секрет на протяжении многих веков. Мне кажется, это говорит о том, что все мы так или иначе понимаем, что поступали неправильно.

«Традиция трагедии»

Несколько мгновений после того, как опустился подъемный мост, никто не двигался с места.

Изобель плотнее запахнулась в Плащ.

Гэвин хрустнул шеей.

Алистер нависал над ними, темный и тихий, как тень.

Гэвин пересек мост первым. Хотя смерть Карбри смягчила свечение Кровавой завесы, разница была незначительной, а Гэвин не очень хорошо переносил кроваво-красный свет. Каждая тень на его скулах и подбородке казалась более резкой, любая мягкость на его лице исчезла. Его светлые волосы казались почти бесцветными.

– Я уже бывал в Монастыре, – похвастался Гэвин. – Я знаю его слабые места.

– Думаешь, они будут прятаться? – спросила Изобель.

– Так будет веселее.

Изобель стало неловко. Они делали то, что должны, но она не видела в этом ничего веселого.

– Наша единственная проблема – их две реликвии, – продолжил Гэвин. – Атаковать придется быстро. Мы не можем дать Финли время для контратаки.

От его слов у Изобель сжалось сердце. С тех пор как ее объявили чемпионкой, она пыталась представить, каково это – убивать своих друзей. Потому что она знала, что с такими друзьями, как у нее, – Бриони, золотым ребенком семейства Торберн, и Финли, очевидным фаворитом Блэров, – ей будут задавать подобные вопросы.

Но даже месяцы ожидания не подготовили ее к тому, каково это – за считаные часы потерять всех, кто ей дорог. Финли, не подозревающий об их нападении. Алистер, который хотел быть с ней – но которому была нужна Изобель, которой не существует. Бриони, которая строила из себя героиню, но на руках у которой было больше крови, чем у любого из них.

Все это вызвало у Изобель ярость и горечь, настолько сильные, что даже без Кровавой завесы ее зрение все равно застлала бы красная пелена.

Хотя Монастырь также был расположен на вересковых пустошах, дорога все равно была долгой – и затянулась еще сильнее из-за того, что никто из группы не стремился заводить разговор. На протяжении всего пути было слышно только шелест их шагов и шорох подола Плаща по хрупкому вереску. Изобель вспомнила, какие при ней есть проклятья и заклинания, и попыталась понять, будет ли какое-то из них ослаблено магией Плаща. Ведь эта Реликвия мешала использовать сильные атакующие заклинания. Обдумывание стратегии отвлекало ее от беспокойных мыслей. От холодного присутствия Алистера позади нее, а не рядом с ней.

– Вот он, – сказал Гэвин, указывая на готическое каменное сооружение, увитое виноградными лозами. Его шпили, как кинжалы, тянулись к багровому солнцу. – Наверное, они починили двери. Но в прошлый раз я легко с ними справился.