Все мы злодеи

Бриони была поражена уязвимостью, которая слышалась за его словами. Финли всегда определял себя кодексом своей семьи. Всегда четко понимал, что правильно, а что нет. Получить титул чемпиона, претендовать на победу было благородно, вне зависимости от того, на какое ради этой победы потребуется пойти предательство и какие совершить злодеяния.

Ее теория не дала ему надежду – она вселила в него сомнение.

На турнире самым верным способом расстаться с жизнью было лишиться веры.

– Хотела бы я ответить на твой вопрос – но я не могу. – Голос Бриони дрожал от чувства вины. – Я… я думала, что смогу изменить турнир. Спасти всех. Но все, что я сделала, – уничтожила людей, которых люблю. Чемпионкой должна была стать Иннес, а я отняла у нее эту возможность. Я… я напала на нее и отрезала ее палец. Своей родной сестры. И я действительно думала, что если у меня получится все исправить, оно того стоит. Но отчасти я делала это не для нее или кого-либо из вас. Я делала это для себя. Я думала, что должна быть героиней этой истории, но, возможно, это всегда было не так. Так что, может быть, пора вычеркнуть себя с ее страниц.

Безмолвно извинившись перед Алистером за надежду, с которой он по ошибке ей доверился, она сорвала с себя заклинания, одно за другим, и позволила им упасть на землю. Розу ветров. Осколки зеркала. Прикосновение целителя. Смертный сон. Финли не сказал ей ни слова, только наблюдал за ней с серьезным выражением лица. Когда на ней осталось только украденное кольцо чемпиона, она опустилась перед Финли на колени, а затем подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Я умываю руки, – прошептала она. – Ты хочешь получить ответ, но у меня его нет. Так что предлагаю тебе выход. Мы как-то говорили по поводу моего убийства и ты сказал, что передумал. Что ж. У тебя есть возможность это сделать.

Бриони склонила голову и закрыла глаза.

Теперь она слышала только собственное дыхание, неглубокое и быстрое, как у кролика, и как Финли со скрипом вытаскивает свой Меч. Теперь он знает о ней всю правду. Знает все ужасные поступки, которые она совершила, все, в чем она виновата.

Острие Меча коснулось ее обнаженной шеи и от прикосновения холодной стали у Бриони по коже пробежали мурашки. Долго, бесконечно долго Бриони чувствовала холод острия и ждала, что Финли поднимет Меч и одним мощным ударом обрушит его ей на шею.

Она старалась не думать о том, как будет больно.

Но неожиданно леденящее ощущение металла у ее кожи пропало. Финли отошел.

– Посмотри на меня, – прохрипел он.

Она открыла глаза и увидела, что он не сводит с нее пристального взгляда. На фоне яркого красного солнца его черты лица казались резкими. Он снова повесил Меч на кожаный ремень.

Воздух между ними сгустился, но не от магии, а от чего-то другого. От чего-то, что казалось одновременно и опасным, и очень важным. Бриони никогда прежде не видела, чтобы Финли смотрел на нее с таким волнением, даже когда они расстались.

Как будто он был в смятении.

Как будто он был в ярости.

Наконец он заговорил.

– Ты знаешь, как Блэры выбирают своего чемпиона? – спросил он.

Бриони покачала головой. При чем здесь это?

– Все подходящие кандидаты готовятся к турниру всю свою жизнь. Когда мы выросли, нам сказали, что чтобы стать чемпионом, нужно пройти испытание, – сказал Финли. – И вот – я и мои двоюродные братья и сестры стали ждать. Мы ждали… ждали, пока до турнира не осталось несколько дней. А взрослые не сказали ни слова. И тогда я понял. В нашей семье не выбирают чемпиона – наш чемпион сам вызывается участвовать в турнире. И неважно, является ли он самым сильным кандидатом или нет. Важно то, что морально он готов участвовать – вне зависимости от результата. Наш кодекс прост: честь, доблесть, честность. Чемпион, который решает ему следовать, готов отстаивать все три ценности нашей семьи в жизни – и на турнире.

– Значит, ты вызвался защищать свою семью, – прошептала она.

– Да. И нет. Я вызвался участвовать в турнире, потому что хотел, чтобы семья мной гордилась. Но я не стал бы этого делать, если бы Торберны выбрали чемпионом тебя, а не Иннес.

Бриони вспомнила, как он смотрел на нее, когда Достопримечательности все еще были руинами. Когда она еще была сестрой чемпиона.

– Ты не хотел со мной драться.

– Конечно, не хотел. Никогда не хотел. А потом, когда в самую первую ночь я увидел тебя… – его голос дрогнул. – Я не стану тебя убивать. Какого черта ты вообще об этом просишь?

Бриони думала, что хуже ей уже быть не может – но она в жизни не чувствовала себя настолько паршиво.

– Итак, чтобы попасть сюда, ты совершила много всякого дерьма. Я не собираюсь притворяться и говорить, что моя стратегия была благородной. Но я понимаю, что в этом турнире нет ничего хорошего, и кодекс чести моей семьи никогда этого не исправит. Я считаю, что пришло время написать свои собственные правила. Найти способ все исправить.

И он протянул ей руку.

– Давай, – сказал он. – Вставай.