Все, что ты хочешь

Искоса он посмотрел на присутствовавшее здесь же распятие. Или нет? Какой демон мог повестись на столь смешную бутафорию?

– Кардинал, дайте мне время. Я должен кое-что выяснить, прежде…

– Сколько угодно, но помни, что Ватикан будет ждать нашего рапорта по делу.

Вашерон коротко кивнул. Еще раз нагнувшись, он подхватил с пола одну из свечей и, задув ее пламя, убрал в карман сутаны.

– Зачем это? – впервые подал голос один из братьев, посмотрев на преподобного отца из укрытия ниспадающей рясы.

– Сувенир. На память. – с сарказмом оскалился пастырь. И тут случилось нечто экстраординарное.

Колени преподобного подогнулись, свежим цинком в кровь потек панический страх. Доминиканцы, стоявшие вблизи, тут же подхватили своего собрата по ордену, не позволяя тому осесть на холодную землю.

– Все в порядке, в порядке…– твердил преподобный, пока монахи откачивали его, кто, как и чем мог: молитвами, запахом митры, ладаном и еще раз молитвами. На его плечо опустила рука кардинала.

– Раймонд, что с тобой? Тебе нехорошо? Быть может, свежий воздух мог бы помочь, раскаленная жара вредна для…

– Нет, не в этом дело. – твердо произнес священник, сумевший, наконец, держаться вертикально без посторонней помощи. – Благодарю вас, братья. – затем он в упор посмотрел на Его Высокопреосвященство, и глаза мужчины отливали холодом стали. – Я почувствовал…Присутствие.

– Присутствие? О чем ты говоришь? – обеспокоенный кардинал цепко держал представителя своей паствы.

– Мы были не одни здесь. – Вашерон нервически помотал головой, будто ожидая обнаружить непрошенного гостя.

– Демоны? Сущности? Архонты?

– Нет, не то. – упрямо выискивал Вашерон.

– Так что же это было? – не отступал кардинал

– Затрудняюсь описать…

– Сын мой, кажется, тебе нужен отдых…– вздохнул Честертон и убрал руку. – Поезжай домой. Тех сведений, что ты имеешь, будет достаточно. Займись собой, отвлекись, не хватайся за все сразу. Ватикан подождет. – добавил он с мягкой и понимающей все и вся улыбкой.

– Да, как скажете, Ваше Высокопреосвященство. – бесцветным голосом ответил Раймонд. И он сам, и кардинал прекрасно знали о том, что не найти Вашерону покоя, не ответив на поставленный вопрос. Пока загадка не решена, механизм обречен на безостановочную Работу.

* * *

– Итак, это Ваша третья попытка самоубийства? – Реджина лежит в натянутой позе на кушетке, в то время, как доктор Брайн, задающий ей вопрос, восседает в глубоком кресле напротив. Мужчина, выглядевший завидно моложавым, носит аккуратную бороду, переходящую в усы и бакенбарды, что скрывают половину его лица, но вовсе не мешают выразительной мимике.

– Совершенно верно. – отвечает девушка.

– И все они были неудачными?

– Вам трудно отказать в наблюдательности. – но доктор мягко улыбается, невзирая на яд, сочащийся в голосе мисс Вэлл.

– Вы можете назвать причины, побудившие Вас к столь радикальным действиям? – и добавляет более приглушенно, – Почему Вы хотели покончить с собой?

– Ах, доктор, мне скучно жить…– докладывает девушка с утрированным театральным драматизмом.

– Вы полагали, что самоубийство Вас развлечет?

Реджина, смерив его долгим, проницательным взглядом, решила, что он идиот, и факт его существования не достоин ее внимания. Но добавляет вслух:

– Нет, дело вовсе не в этом.

– Мисс Вэлл, отнеситесь к моему вопросу со всей возможной серьезностью. Зачастую причина является как бы ключом к самоубийству. И, узнав мотивы, мы сможем сконструировать методы борьбы. Один вопрос, мисс Вэлл, и я понимаю, насколько он труден.

Девушка отвечает ему тяжеловесным молчанием.

Брайн, разглядывающий свою пациентку взглядом восторженно-детской наивности, на секунду отвлекается и делает пометки в блокноте. Проходит первый сеанс психотерапии, назначенной вслед за последним неприятным, по мнению самого Брайна, происшествием. Подумать только, куда нужно засунуть естественный и всем причитающийся инстинкт самосохранения, чтобы добровольно влить в себя канистру с бензином? Но, что еще более поражало: как удалось девушке отделаться отравлением, сильнейшим, правда, и неделей, проведенной в больнице?

Сейчас она лежит, скрестив руки на груди, что свидетельствует о замкнутости и нежелании идти на контакт. Глаза закрыты, брови сдвинуты ближе к переносице, лицо, словно застывшая маска. Да-с, как можно больше бы таких пациентов, и самому слечь можно.

– Мисс Вэлл, какие у Вас планы на неотдаленное будущее? Где Вы видите себя через, предположим, пять лет? – с врачебной внимательностью он не сводит с нее светлых глаз, и этот взгляд – где-то она уже сталкивалась с подобным, – тревожит и настораживает.

Пять лет – неотдаленное будущее?! – думает Реджина, – Не могу понять, он просто законченный оптимист или в нашем мире не живет?

– Я вижу себя в удобной погребальной урне, доктор. В качестве горсти пепла. – и девушка обращает лицо к врачу. Тот, не изменяя добродушной улыбке, записывает в блокнот.

– Хорошо, упростим задачу. Чем Вы планируете заняться сегодня вечером?

– Пожалуй, вскрою себе вены. – что же, эта игра становится увлекательной. Неужели он будет принимать на веру каждое сказанное слово?