Время пришло

Снова возникла голова, она фыркала, отплевывалась, обливалась слезами. Потом начала что-то хрипеть: мол, да, он признается в совершенных преступлениях – он вынужден в них признаться, в противном случае его убьют… Никаких сообщников у него нет, есть порядочные деловые партнеры… После того, как Пал Палыч снова вынырнул, «деловые партнеры» стали обретать конкретные лица. Он выплевывал фамилии, должности людей, с которыми осуществлял незаконные сделки, – начиная с незначительных, каких-то десятых замов, но после парочки очередных «утоплений» начал расширять круг. Камера фиксировала фамилии людей в правительстве Московской области – из Министерства по осуществлению контрольной деятельности, из Министерства потребительского рынка и услуг, сельского хозяйства и продовольствия, экологии и природопользования. Всплывали депутаты областной Думы – в комитетах по вопросам транспортной инфраструктуры, имущественных отношений, землепользования и природных ресурсов. Чиновники из столичного аппарата, партнеры в соседних районах, с которыми у качаловского начальства сложились такие же нерушимые связи…

Потом его бормотание становилось невнятным, слова неразличимыми, глаза градоначальника обволакивала пелена.

– Довольно, – заявила Ксюша, поднялась и выключила камеру. – Все это, конечно, очень мило, но не доказательство для суда.

– Зато доказательство для наших поклонников, – возразил Никита. – И согласись, на этих людей будут посматривать несколько иначе, чем раньше. Пусть он кого-то и скрыл, не тех приплел, но ведь не существует честных чиновников, верно? У всех грешки. Держи, пусть у тебя хранится, – он извлек из камеры жесткий диск, отдал девушке, а камеру вместе с треногой, хорошенько раскрутив, забросил далеко в болото. После этого стал натягивать веревку, и бесчувственное тело потянулось из трясины. Топь отпускала мэра неохотно, сопротивлялась, возмущенно пузырилась. Как только ноги чиновника зависли над водой, Никита закрепил веревку, взял шест, к которому заранее привязал стальной крюк, зацепил Фаустова за некогда приличный английский костюм и подтащил к себе. Перерезал веревки, и упитанная тушка свалилась на сухую траву. Ксюша отвернулась, ей было нехорошо, она кусала губы. Никита склонился над своей жертвой, шлепнул несколько раз по щекам. Чиновник что-то бессвязно забормотал, пытался разлепить глаза.

– Порядок, – заключил Никита. – Назовем это так – состояние ограниченной вменяемости. Пошли, милая. Очнется – сам уйдет. Уверен – не по воде…

Они бежали по лесу, взявшись за руки. Никита чувствовал, что время больше не играет на них, Фаустова ищут. Запрыгнули в машину «Скорой помощи», брошенную на заросшей чертополохом дороге, развернулись, а когда проезжали мимо места, где Никита расправлялся с телохранителями, он решил остановиться. Выпрыгнул из кабины и бросился к овражку, куда оттаскивал тела. И похолодел, обнаружив на месте лишь два тела! Некачественно кого-то вырубил – тот очнулся и ушел? Нехорошие предчувствия взыграли под темечком. Если «бодигард» ушел недавно, то ладно, а вдруг давно?! Они возились с мэром часа полтора, день уже клонился к вечеру, если этот тип доковылял до развилки, там кого-то остановил, позвонил куда надо… А из этого чертова леса нет другой дороги! Он гнал как очумелый, не щадя ни двигателя, ни рессор, ни сидящей рядом девушки. Та вцепилась в ручку над головой, смотрела на него с растущим страхом. Милое личико уродовали проступающие на нем серые пятна.

– Держи, – он протянул ей австрийский «Глок». – На всякий пожарный. А это запасная обойма. Предохранителя нет, просто дави посильнее – будет выстрел.

– Ты меня пугаешь, – пробормотала девушка. – Неужели так плохо?

– Не знаю, милая, не знаю. Но похабные предчувствия на ровном месте не рождаются…

– А как же ты? – она уныло повертела пистолет.

Он усмехнулся.

– А у меня еще два есть…

Никита лихо вырулил на опушку и чуть не закричал от возмущения! Лес уже блокировали! По дороге к опушке пылил «ПАЗ», окрашенный в серо-зеленые тона, а его обгонял мобильный джип! Из автобуса на ходу высаживались люди в форменных кепи и буро-зеленом камуфляже, с рюкзаками, увешанные оружием, разворачивались в цепь. Прибыл столичный спецназ. Автобус замедлил движение, а джип, напротив, стал разгоняться, едва водитель узрел показавшийся из леса реанимобиль. Чертыхнувшись, Никита стал разворачиваться. Из джипа уже стреляли! Пули молотили по задней двери. Никита понял, что не успеет разогнаться, его догонят! Живыми брать не будут – судя по этой свинцовой чехарде, у парней недвусмысленные инструкции…

– Ксюша, на пол! – взревел он, выхватил из сумки оба «Глока» и вывалился из машины.