Тайное становится явным

Кирилл Казанцев Тайное становится явным

Осенью всегда бывает грустно,

Даже если не о чем грустить.

Маргарита Агашина

Вторник, 4 октября

Только в десять вечера начальник уголовного розыска Железнодорожного РУВД Глеб Огульнов вырвался с работы. Запер кабинет, сдал ключи дежурному. Табельный «Грач» предпочел не сдавать, сроднился уже с этой килограммовой «цельнометаллической оболочкой» под мышкой, чувствовал себя без нее не то чтобы уязвимым, но каким-то… недоукомплектованным.

— До завтра, Глеб Кириллович, — попрощался дежурный, провожая глазами спортивную фигуру сорокатрехлетнего майора полиции — живую легенду управления, частенько сравниваемую с небезызвестным Глебом Жегловым (а Глеб Кириллович, действительно, от персонажа Высоцкого позаимствовал не только имя).

На улице давно стемнело. Накрапывал дождик. Осень выдалась слякотная, с повышенным температурным фоном. Майор обошелся без зонта — для жесткого «ерша» на голове влага не помеха, поднял воротник кожаной куртки и зашагал на управленческую парковку. Машин вокруг «Ровера» практически не осталось — редкий сотрудник засидится на работе до десяти вечера — тем более в день, когда наша сборная опять собралась кому-то проигрывать. Футбол Глеб Кириллович не любил. Он забрался в машину, включил стеклоочистители и задумался. «Не слабо Глеб Кириллович поднялся, — шептались за спиной коллеги, — «Ленд-Ровер» приобрел — здоровый, как авианосец, в полной люксовой комплектации…» Дождь пошел на спад, сквозь матовую изморось проступало кирпичное здание управления, расположенное в квартале от железнодорожного вокзала. Окна 2-го отделения находились на первом этаже. «Обитель зла-2», — шутили сотрудники и чертыхались «клиенты» заведения. Майор прокручивал в голове события ушедшего дня. Ситуация под контролем, бразды правления в правильных руках. На работе запарка: четыре нераскрытых убийства, снова бытовая драма с обольщением и топором — нестареющая классика. Словно сговорились в этом сибирском мегаполисе кончать своих избранниц «в состоянии аффекта» популярным плотницким инструментом. Большая кровопролитная любовь. Начальство не дает покоя, ведь не за горами выборы в Думу, раскрываемость должна быть идеальной. При чем тут выборы в Думу? Какое дело криминальному элементу до большой политики (и наоборот)? С раннего утра сплошные совещания, накрутки, оргвыводы. Секретарша шефа Ася Владимировна только и успевала бегать с этажа на этаж, таская макулатуру с управленческими печатями. «По «Аське» общаемся», — удачно пошутил Володька Лихачев, заместитель Огульнова. Подхалимы на высоте, стелятся перед высоким начальством, в рот ему заглядывают. Просто на дух не выносил всех этих приспособленцев, подпевал, блюдолизов, трясло от одного их вида — скользких, вкрадчивых, якобы лояльных — ах, только на вас вся надежда, Глеб Кириллович, на вашу мудрость и прозорливость… Тьфу. Мудрость и прозорливость всегда при нем — давно бы уже голову откусили, не стой он на страже…

Ладно, прорвемся. Всегда прорывались. Майор Огульнов завел машину и вырулил через открывшийся шлагбаум на улицу Полярников, помчался на кольцо к цирку. Ничто не мешало: вечерняя пробка рассосалась, а ямы в асфальте его рессорам — что слону дробина. Развернулся, покатил по Надымской, уверенно разгоняясь. На скорости, превышающей разрешенную ПДД, лучше думалось. «Хватит думать, — чертыхнулся мужчина, — домой пора». Ведь должен он хоть иногда появляться дома, для чего отгрохал в новой квартире на улице Галущеева дорогущий ремонт? Для галочки? Кстати, про Галочку… Майор резко затормозил у переливающегося огнями цветочного магазина с мыслями о том, что он не черствый сухарь и должен делать приятное жене — не так уж много у Галки радостей. Детей не завели, работать муж запрещает, кукует сутками напролет в пятикомнатной квартире, гадая, прибудет ли сегодня муж на «побывку». Так уж получилось, что догнала судьба однажды, потащила в загс, вцепившись клещами… Десять минут спустя он загрузил на заднее сиденье охапку желтых роз, хоть и слышал что-то недоброе про желтый цвет, вроде как к разлуке или измене, но Галке все равно понравятся, пусть только попробуют не понравиться. Проехав полквартала, снова ругнулся, смяв пустую сигаретную пачку. Пришлось остановиться у киоска.