Время отмщения

Военная психика очень гибкая, и легко примиряется со всем. Мы находились в чужом городе, однако вели себя, словно в обычном походе. Во дворах, невидимые отовсюду, разгорелись костры. Даже дрова были нашими, взятыми с собой и навьюченными на доблестные БМП. С брони были сняты закопченные казаны, старые, отнятые у духов в самое разное время, некоторые — когда никого из нас в части еще не было. Продуктов хватало. Старое правило — идешь на операцию на три дня, еды с собой бери минимум на неделю. Если же появилась возможность, обязательно поешь горячего. Крупы полно, тушенки тоже, отчего не пообедать по-человечески, да еще с последующим затяжным чаепитием? Много ли радостей у солдата? Сон, да еда… О самоволках и прочих неуставных шалостях говорить не будем.

Город несколько действовал на нервы. В поле или в горах все-таки лучше. Тут одинокий пустой дом порою вызывает неприятие, а целое поселение?

— Развитая цивилизация, мать ее! — выругался Тенсино. Разложенное по котелкам варево было обжигающе-горячим, и приходилось выждать хоть минуту, прежде чем заняться поглощением пищи. — Вот скажи, Андрей… Мужик ты неглупый, опять-таки, умные книги читал… Хоть где-нибудь описано, чтобы развитая техника соседствовала с таким опустением?

Я подул на ложку, но есть пока не решился.

Как хорошо без бронежилета, который все равно не спасает от пуль, и без тяжелой разгрузки с запасными магазинами и гранатами! Автомат под рукой, что еще надо?

— Не знаю, — признался я. — Я не читал, но где-нибудь кто-нибудь может и предвидел. Какая разница? Главное, что существует. У нас тоже имеются заброшенные деревни, а местные жители обогнали нас в развитии на энное количество лет, если верить слухам.

— Ты им веришь?

— Что еще остается?

Мы налегли на еду, и некоторое время лишь шкрябанье ложек по котелкам нарушало идиллию.

— В этом что-то есть, — первым заговорил Птичкин. — В том смысле, что в большом городе кому-то вполне может показаться уютнее, чем в малом. Всяческие блага цивилизации, научная работа, и все под рукой. Не надо каждый раз куда-то ехать, если вдруг захотелось встретиться с друзьями.

Как истинный замполит, он всюду пытался разглядеть следы коммунистического грядущего, в которое сам же и не верил.

— Но без природы жить скучно, — возразил ему Лобов. Старлей родился в крохотном городке, едва отличающемся от большой деревни, любил охоту и рыбалку, и ни в каких столицах жить бы не хотел. — Что может быть лучше, чем посидеть с удочкой, или побродить с ружьем?

— У них тут сознательность. Ты же убиваешь живых существ, а местные не зря перешли на искусственную пищу, — не согласился замполлитра.

Мне вспомнилась эпопея Снегова, те главы, где описывается попытка людей светлого будущего отведать натуральной пищи. В юности я был согласен с автором, а теперь — даже не знаю.

Впрочем, человек привыкает ко всему. Если с детства не ел ничего другого, то на натуральные продукты поневоле будешь взирать с изрядной опаской и предубеждением. А уж охоту с рыбалкой осуждали все, кому не лень. Рыбалку я всегда воспринимал в качестве повода для пьянки, охотой немного побаловался во время службы на Дальнем Востоке, да по ту сторону Врат, когда удавалось подстеречь на растяжку дикобраза.

— Люди живут высококультурной жизнью, правильно чередуя творческую работу с отдыхом, — продолжил Птичкин, будто не раз и не два бывал в местных мегаполисах и все видел воочию.

— И в качестве отдыха огороды на крышах возводят. Хочется же порою свежей травки! — под общий хохот напомнил Птичкину его прокол Колокольчик.

— Ты скажи — с женщинами у них как? — влез Абрек со своим, с насущным, словно замполлитра мог что-то знать об особенностях местной половой жизни.

— Не знаю, — признал свое поражение Птичкин.

Абрек укоризненно покачал головой, мол, самого основного не знаешь. Горячая кавказская кровь, черт побери!

— Вы обратили внимание, что эвакуация была проведена весьма тщательно? — Долгушин отставил пустой котелок в сторону и потянулся за кипевшим чайником.

Чайник у нас был толстостенный, закопченный не меньше казана. Заклепки на ручке с одной стороны давно отлетели, и она была примотана проволокой.

— Даже нашему старшине поживиться нечем, — улыбнулся я, посматривая на обиженно засопевшего Кравчука.

— Чуть что — старшина! Не для себя же стараюсь!

— Не корысти ради, а токмо волей пославшей мя жены, — с удовольствием процитировал Колокольчик.

По молодости, он порою несколько побаивался старшину, и в то же время в компании позволял себе заодно с нами пройтись по славному сословию прапорщиков.

На самом деле мы ничего не имели против «помощников офицера», как пелось в одной из официозных песен. Прапорщик — в первую очередь специалист, и куда без него денешься? Помимо Кравчука в роте имелся техник Арвидас Плащинскас, еще один мой земляк, а так же Дробошенко, наш командир гранатометно-пулеметного взвода. Плюс — куча спецов в батальоне и в полку. Для офицеров должности были малы, для солдат — велики.