Время новых дорог

— Зачем же в угол? У Натальи Степановны комната, можно туда. Никто не услышит. Даже если ты меня будешь душить. Наталья Степановна, разрешите?

— Пожалуйста, — очнулась от своей глубокой задумчивости Наташа. — Но, может, вы уступите место женщине?

— Ни в коем разе, — даже руками замахал Пустовойт. — Женщины наедине легко сдаются. А мне хотелось бы, чтобы он не питал никаких иллюзий…

— Насчет иллюзий не ко мне, — оборвал его Зарубин. — Давно вышел из блаженного состояния излишней доверчивости. Пошли.

* * *

Первым в комнату вошел Пустовойт, подождал Зарубина. Остановились посередине комнаты, посмотрели друг на друга. Запах дорогих духов и небрежно сброшенная при торопливом переодевании на кровать женская одежда, казалось, наглухо отгородили их от оставшегося за дверью неуютного пространства заезжей.

— Я бы не пошел с тобой в разведку, — с места в карьер заявил Зарубин, стараясь придать предстоящему разговору ту степень откровенности, которая могла заставить Пустовойта окончательно выложить все подробности затеянных против него действий.

— Напрасно, — почти не задумываясь ответил тот, словно был готов к подобному началу разговора. — Я незаменимый исполнитель. Таких ценят везде. В том числе и в разведке.

— Если разведчик действует вопреки своим убеждениям, он погибнет.

— Что ты знаешь о моих убеждениях?! Что ты можешь знать о моих убеждениях, если я сам о них ничего не знаю. Убеждения… Слишком большая роскошь в моем возрасте. Особенно, в наше отвратительное время.

— Ты же прекрасно понимаешь, что строить надо здесь.

— Допустим, я понимаю. Я говорю — допустим… Что меняется?

— Прикинь, хотя бы приблизительно, сколько миллионов потеряет государство…

— Двадцать, тридцать, сорок… Думаешь, ТАМ этого не знают? — он показал пальцем наверх, и так и остался в этой позе, словно предупреждая о последствиях. — Через три, четыре года после пуска прибыль все перекроет. А на Чульмакане пуск будет на год, на два раньше. Все просто.

— Все просто для дураков и показушников. И, извини меня, для преступников. У них свои расчеты.

— Ну а я что могу? Лично я, что могу? Через полтора года на пенсию…

— Поддержи меня.

— Если бы я поддерживал все безнадежные начинания, я был бы сейчас прорабом, а не твоим заместителем.

— Не боишься ошибиться?

— При таких раскладах не ошибаются. Ты забыл элементарную истину — делать не то, что хочешь, а то, что возможно в той или иной ситуации.

— Плохо, если ты действительно так думаешь.

— Плохо, что ты так не думаешь. Я могу идти?

— Последний вопрос… Если строить будут все-таки здесь, ты будешь рад или огорчен?

— Буду удивлен. Безмерно.

У двери он невольно оглянулся на замершего в задумчивости посередине комнаты Зарубина, пожал плечами и вышел.

Опередив шагнувшую было к двери Наташу, Голованов решительно вошел в комнату. Начал прямо с порога.

— Если ты оставишь ее в покое, я помогу тебе.

— А если без условий? — резко развернувшись к нему, спросил Зарубин.

— В твоем положении можно быть и посговорчивее. Если, конечно, хочешь настаивать на своем. Или уже все, паснул?

— Считаешь, не стоит?

— Мне, что ли, считать? Это ты считай.

Зарубин подошел к нему вплотную, положил руки на плечи, внимательно посмотрел в глаза.

— Что с нами со всеми случилось, Пашка? Почему мы стали такими?

— Какими такими? Ну, какими такими?

— Мне кажется, мы были лучше.

— Стали умнее, только и всего. Чем умнее, тем труднее. А от трудностей портится не только характер, но и внешность. Когда-то девушки бегали за мной, теперь я бегаю за ними. Не очень успешно, надо признаться. Ты прав, мы действительно уже не те.

— Знаешь, почему появилась идея строить именно здесь?

— Мне абсолютно все равно, что и где ты собираешься строить.

— Врешь! Самому себе врешь. Мы разыскали твой старый проект ступенчатого террасного ввинчивания. Тогда он казался полной чертовщиной. А здесь совершенно идеальные условия. Ты прекрасно рассчитал направление створа…

— Наплевать на створ, наплевать на проект, который никому не нужен. Пойми, я люблю ее!

— Я тоже.

— Теперь ты врешь! Если бы любил, она бы не оказалась здесь. Я же вижу — ты даже говорить с ней не хочешь. Оставь ее в покое. Забирай все эти створы, расчеты, все забирай! У меня материалов навалом. Самого высшего качества, ты меня знаешь. Я пахал тут, как проклятый. Съемку закончил. Полная камералка образцов… Даже гидрологические наблюдения вел дурак. Ночами сидел. Тебе с головой хватит всего этого для объяснения, что к чему. Забирай!

— Не жалко?

— Думаешь, я на что-то надеялся? От безделья втянулся. Потом, правда, интересно стало. Вариантики прикинул. Разберешься, если не пасанешь. Лично для меня вся эта история в очередной раз подтвердила, что плыть по течению всегда легче, чем против. Так что, я лучше по течению. И желательно подальше отсюда. А если рядом еще будет такая женщина, как она, спокойная должность в техотделе, то гори оно все голубым огнем.

— Раздумываешь? Я тебе предлагаю вполне выгодный обмен. Тебе она не нужна, а материальчики, ой как пригодятся. Согласен?

— Нет.

— Это твой единственный шанс справиться с ними.