Время инверсий

Он успел слопать половину, когда со стороны кухни в зал вошли Симонов с Ефимом — тоже, видать, поленились по улице обходить. Подошли, присели. Ефим выглядел невозмутимо, а у Симонова, напротив, на физиономии явственно читалось любопытство, хотя, если принять во внимание возраст приятелей, все должно было обстоять ровно наоборот.

— Привет, Ефим, — поздоровалась девушка; Шведу показалось, что она сделала это нарочито небрежно, даже не взглянув на Ефима.

Швед с интересом воззрился на приятеля. Нетрудно было догадаться, что Фима мучительно пытается вспомнить имя девушки и не может. Наконец он сдался и обратился к магии — быстро и ловко пошарил в собственной пассивной памяти. В обиходе заклинание называлось «записнуха».

— Привет, Марго.

«Марго, значит», — отметил Швед машинально.

— Времена изменились, — буднично сообщила девушка. — Мне разонравилось имя Марго. Теперь меня зовут Рита.

— Ну, тогда здравствуй, Рита, — пожал плечами Ефим.

— А мы тебя знаем! — неожиданно встрял Симонов. — Ты вчера от нас в троллейбусе пряталась!

Марго, то есть Рита, на Симонова лишь покосилась. А затем в упор посмотрела на Шведа.

— Ну что? Убедился? Мы действительно знакомы.

— Убедился. — Швед решил не юлить. — С людьми, которые не врут, всегда приятнее иметь дело.

Тут к Ефиму и Симонову сунулся официант с меню. Ефим тыльной стороной ладони отстранил протянутую книжицу и обратился к Шведу:

— Я еще нужен, шеф?

Обращался он сухо и официально.

— А что, у тебя дела?

— У меня всегда дела.

— Занимайся, — вздохнул Швед.

Ефим тотчас встал и направился к выходу. Официант вопросительно таращился на Симонова. Этот, разумеется, никуда уходить не собирался и без колебаний потребовал две по сто и коктейль для дамы.

Официант с облегчением упорхнул к бару.

— Я не буду, — предупредил Швед.

— Я тоже, — присоединилась к нему Рита.

Симонов сразу поскучнел. Его следовало немедленно отвлечь, иначе примется канючить, поэтому Швед моментально изобрел вопрос:

— Игорь, а куда Бермас делся? С этим… как его… Ринатом?

— Да они еще на Подоле откололись, — сообщил Симонов. — Мы с Ефимом приехали, как ты велел, и ждали. Ну, выпили немного…

— Кто б сомневался, — фыркнул Швед.

Симонова нужно было спровадить, но это выглядело бы так, будто Швед пытается Риту склеить, хотя на самом деле ему нужна была только информация о доме на Мельникова и его обитателях.

И тогда Швед решился.

«В конце концов, маг я или не маг? Второго, между прочим, уровня, пусть и со временным прогибом. Шеф Дневного Дозора, ведущий расследование, да еще под наблюдением Инквизиции и Светлых. Мне действительно нужно это воздействие, и катитесь вы все со своими разрешениями…»

Он щелкнул пальцами, и Рита застыла, как механическая кукла, у которой закончился завод. Второй щелчок, и Рита повернулась лицом к Шведу. Глаза ее стали пустыми, лицо — неподвижным, а память — открытой и податливой.

В следующие несколько секунд Швед считал оттуда все, что его интересовало, и даже несколько больше, потому что воспоминания — не домик из костяшек домино, ткни — и рассыплется, а там уж выбирай нужную. Воспоминания переплетены, наложены друг на друга, связаны в цепочки, которые, в свою очередь, свиваются в тугие клубки. Берешь что-либо одно, неизбежно вытянешь попутно еще что-нибудь.

В главном Рита не врала. Некто Денис действительно задолжал ей денег, неожиданно много — аж двенадцать тысяч евро. Рита действительно за ним следила и действительно отметила странность обитателей дома номер восемь по Мельникова, как разодетых в пестрое «хозяев», так и похожих на Дениса «обдолбанных».

Интереснее другое. Денис, к удивлению Шведа, оказался тем самым парнем, который жил в съемной квартире на улице Зодчих и чья подруга недавно обращалась к Шведу. Подругу, к слову сказать, звали Леной, и Рита ее, опять же, знала, но особой дружбы с ней не водила. О связи Дениса и Лены она не подозревала.

И еще одно. Беседку на крыше дома у остановки, напротив Мельникова, восемь, Рита тоже отметила и полагала ее неотъемлемой частью тамошних странностей. Но смолчала о ней намеренно. Только вот из каких соображений — Швед разобраться не смог, для этого следовало копать глубже, а он и так влез на территорию, где умел сравнительно мало. В чужую память он вообще вторгался впервые в жизни, если не считать основательно уже подзабытых практических занятий в школе магов.

А с Ефимом Риту связывали давние и очень запутанные отношения, разбираться в которых Швед счел излишним.

Он еще раз щелкнул пальцами, отпуская Риту, и лицо ее вновь стало живым, а не каменным. И глаза прояснились.

Девушка шевельнулась, несколько раз моргнула и неловко звякнула вилкой о фарфор. Потом взглянула на Шведа.

— Ты… колдовал, да?

Швед молча смотрел на нее. Даже Симонов притих и не встревал.

— Не заснула же я за столом! — сказала Рита, закипая. — Все вы, блин, одинаковые… м-маги хреновы!

Она резко встала, грохнув креслом. За дальним столиком обернулись. Официант, как раз одолевший половину пути от бара до их столика, запнулся, но сразу же опомнился и повлек поднос с напитками дальше.