Враждебный портной

Чекист Д. в свое оправдание клятвенно заверял начальство, что осуществил в отношении гражданки акт революционного ...скупления «в полном соответствии с приговором трибунала», а удар по голове товарища объяснял «случайным падением вследствие зыбкой неустойчивости на море и скользким из-за рыбьих кишок днищем лодки».

Приводились и письменные показания некоего свидетеля, наблюдавшего происходящее в лодке с берега: «Подтверждаю все показания целиком и полностью. Сам же ничего не видел по причине густого тумана».

Каргин снял скрепку, пустил страницы по тихим волнам Москвы-реки. Некоторое время они белели на осенней воде, как преждевременные льдинки, а потом начали тяжелеть и выплывать из-под взгляда. Ему вспомнилась ветхозаветная библейская фраза: «И приложился к народу своему». Теперь он знал, к какому народу, когда придет срок, приложится Надя. И еще он наконец понял, что соединяло чекиста Д. и неведомого падишаха. Их соединяла она (имени ее Каргин не знал). Выпутавшись благодаря чекисту Д. и, возможно, кожисто-склизкому серпу на пояснице из сети с камнями, она вполне могла уплыть к падишаху.

Но остаться ни с тем, ни с этим не могла.

Каргин достал из кармана, раскрыл пружинисто дернувшуюся в руках бархатную коробочку. Заходящее солнце невесело смотрело сквозь ажурный металлический мост, как арестант сквозь решетку. Бриллиант слезой дрожал в золотом зрачке кольца. Захлопнув с сухим хлопком коробочку, Каргин размахнулся и бросил ее в реку. В руках еще была сила — коробочка, как маленькая красная птичка, долетела до середины реки.

Ему больше было нечего делать на набережной.

2

Но через неделю, когда зарядили дожди и вид из окна приобрел тоскливую осеннюю недвижимость, дело нашлось.

Роман Трусы в «Главодежде» не появлялся, номера его телефонов дружно пребывали «вне зоны действия сети». Каргин надеялся, что не сети с камнями.

Ираида Порфирьевна также не обнаружила готовности к честному, открытому диалогу.

«Кого хочу, того и приглашаю, — хмуро ответила она, — пока еще это моя дача. Вот умру, тогда и...»

Каргин бы не удивился, если бы она сказала ему, что переписала завещание. Наверное, единственное, что ее останавливало, — отсутствие паспорта у предполагаемого наследника.

«Это были мой... друг и его сын», — все же призналась она после долгого недовольного молчания.

«Сына я знаю, славный паренек, — сказал Каргин. — А вот друга мне бы хотелось увидеть до прихода полиции или... людей из общества защиты животных».

«А мне бы хотелось, — грубо ответила Ираида Порфирьевна, — чтобы ты оставил меня в покое и не лез не в свои дела».

Каргин скучал в кабинете, когда взволнованная секретарша принесла правительственную телеграмму, извещающую о награждении его, Каргина, орденом Почета «за многолетний добросовестный труд и активное внедрение инновационных технологий в швейную промышленность России».

— Не могу найти Р.Т., — пожаловался Каргин секретарше. — Когда ты его последний раз видела?

— Да тогда и видела, когда вам стало плохо, — припомнила она, хлопая круглыми глазами. — Он еще сумку с какими-то шмотками оставил в приемной, в шкафу.

— Вот как? — усыпляя ее бдительность, зевнул Каргин. — Звони ему по всем телефонам, пусть немедленно появится. А сейчас найди-ка мне этого... подводных дел мастера, ну, кто занимается аквариумом. Я так и не понял, что будет на дне — затонувший корабль или амфора? Иди-иди, — поторопил потянувшуюся было к его лицу губами секретаршу. — Я послушаю телефоны. Дверь не закрывай.

Секретарша вышла в коридор. Дождавшись, пока стихнут ее шаги, Каргин метнулся в приемную, выхватил из шкафа сумку, вернулся в кабинет.

Слоновая куртка, черная вязаная шапочка, серебристый распылитель с «Очистителем мыслей» были на месте. Это свидетельствовало, что опытные образцы не представляют ценности для Р.Т. Наверное, уже было налажено их серийное производство.